Орден Желтого Дятла - [2]

А вот и ворота королевства: Носишка даже рот открыла от изумления.

– Кто построил эту прекрасную арку, Принц?

– Кораллы, лучшие в море каменщики и ювелиры. Мой дворец тоже строили они – он весь из розового и белого коралла.

Но вдруг Принц Серебряная Рыбка нахмурился.

– Уже второй раз замечаю, – сказал он: – ворота не заперты. Держу пари, что сторож опять спит.

И действительно, так оно и было. Сторож спал и квакал во сне.

– Майор Жаба! – строго сказал Принц. – Опять вы спите, как свинья! Майор морского флота не имеет права так себя вести!

И Принц дал бедняге такого пинка, что майор Жаба успел только открыть свои круглые глаза, открыть свой круглый рот и, жалобно сказав: «Ква-а-а», отлететь в угол. Но Принц уже успокоился и повел свою гостью во дворец. Какой дворец! Молочно-белые стены из коралла и под Узорчатым коралловым сво– дом – бордюр из нежных жемчужин, дрожащих при малейшем всплеске волны. Пол из переливчатого перламутра был так гладок, что Эмилия три раза поскользнулась.

Принц Серебряная Рыбка сказал, обращаясь к своему премьерминистру:

– Созовите всех моих придворных. Я даю праздник в честь моей прекрасной гостьи. И скажите моему кучеру дядюшке Крабу, чтоб приготовил парадную карету для прогулки по дну моря. Идите!

О, эта прогулка по дну моря! Это была, наверно, самая лучшая прогулка из всех, какие пришлось совершить Носишке в ее жизни! Парадная карета плавно катилась по белоснежному песку, запряженная шестеркой морских коньков и управляемая дядюшкой Крабом. У морских коньков были головки как у игрушечных лошадок и хвосты как у рыб, а дядюшка Краб вместо хлыста погонял их своими собственными усами: «А ну, поехали!…»

О, какие красивые места! Коралловые леса, заросли живых губок, поля водорослей самых необычайных видов. Раковины, раковины – всех форм и всех цветов. Угри, морские ежи, осьминоги – какого только морского люда здесь не было!

– Рыба-меч! – вдруг испуганно воскликнул Принц, указывая на огромную рыбу с длинным острым носом, быстро приближавшуюся к ним. И, обернувшись к кучеру, добавил: – Назад! Гони!

Дядюшка Краб, получив приказ поворачивать, щелкнул своими усами по спинам морских коньков и пустил их галопом.

Во дворец вернулись как раз к обеду. Носишка, сидя рядом с Принцем, не переставала изумляться убранству стола и тонкому разнообразию блюд.

– Искусство сеньориты Сардинки и ее сестер, – сказал Принц. -Отличные поварихи, и какие аккуратные!

Носишка про себя подумала: «Потому-то они всегда так аккуратно лежат в банке…»

Одни блюда сменяли другие: подавали котлеты из водорослей, филе моллюска, омлет из яиц колибри…

В то время как хозяева и гости ели, оркестр цикад и кузнечиков играл какую-то приятную музыку – «три-ли, три-ли» – под управлением маэстро тангара, державшего в клюве дирижерскую палочку и топорщившего перышки в порыве вдохновенья.

В перерывах между музыкальными пьесами три светлякаиллюзиониста делали фокусы, из которых особенно понравился Носишке номер глотателя огня. Никто лучше светлячков не умеет глотать огонь, это уж поверьте!

Носишка была в таком восторге от всего, что ее окружало, что все время радостно взвизгивала и хлопала в ладоши.

Глава 3. Разговорные пилюли.

Сразу же после обеда Носишка собралась с Эмилией к доктору Улитке.

Доктор согласился лечить куклу и, достав заветные пилюли, подозвал пациентку к себе:

– Не бойтесь, сеньора Эмилия, идите сюда. Откройте рот. Вот так.

Доктор выбрал одну пилюлю и положил в рот Эмилии.

– Глотай сразу! – посоветовала Носишка, показывая, как надо глотать пилюли. – И не делай такое страшное лицо. Помни, что глаза у тебя из ниток и могут лопнуть. Ну, глотай же!

Эмилия проглотила пилюлю, потом глотнула воздух – и сказала: «Ох, какие горькие пилюли!» И пошла, и пошла, и пошла – битый час не умолкала. Так что у Носишки просто закружило в голове, и она стала просить доктора, нельзя ли, пожалуйста, дать Эмилии другие пилюли – молчальные.

– Нет необходимости, – отвечал опытный врач. – Она несколько часов проговорит, а потом выдохнется и будет как все люди. Это у нее прежний запас неизрасходованных слов, он истощится – и все будет в порядке.

Так и случилось. Эмилия говорила три часа тоненьким-тоненьким голосом, а потом замолчала.

– Слава богу, – сказала Носишка, – теперь можно поговорить почеловечески. Скажи, Эмилия, как ты себя чувствуешь? Тебе что-нибудь надо?

– Одеяло, надеть на голову.

– Платок, Эмилия.

– О-де-я-ло.

– Платок, глупышка!

– ОДЕЯЛО! Я хочу надеть на голову ОДЕЯЛО, потому что пока доктор Утка…

– Доктор Улитка, Эмилия!

– Доктор У-тка! Пока доктор УТЯТКА меня лечил, мне стало долохно. -Холодно! – в последний раз поправила Носишка, сунув Эмилию в карман; очевидно, язык у куклы был еще недостаточно хорошо подвешен – ничего, со временем укрепится.

Носишку пугало другое: у куклы, по-видимому, был упрямый и задиристый характер, обо всем она думала по-своему, и ей, видно, нравилось говорить глупости. «Впрочем, – подумала Носишка, – может, оно и лучше. У нас уж и так двое умных – бабушка и тетушка Настасия. А Эмилия всегда скажет что-нибудь новенькое, с ней не соскучишься»

Глава 4.