Орден Дракона - [3]

Я, как и мой брат Лучан, присутствовал при аудиенции посланника халифата у моего отца. Мне особенно запомнилось то, что послы и сам Мехмед отказались снять свои головные уборы — тюрбаны, сославшись на то, что их пророк Мегберр запретил всем своим потомкам снимать их. Отец проглотил это почти оскорбление, он принял их верительные грамоты и попросил изложить содержание миссии, с которой их послал халиф Мустафа.

— Повелитель всего правоверного мира, — начал Мехмед, — сиятельный халиф Халина, господин Измира, Баргада и Газиантепа, хранитель Меча Измаила et cetera, et cetera. Не желает войны ни с одним из Вольных княжеств. — На нашем языке он говорил чисто, почти без малейшего акцента, как и на энеанском. — Для этого я и сии достопочтенные мужи прибыли в пределы вашего государства, как самого ближнего к границам халифата.

Меня начал порядком утомлять этот бесконечный церемониал, совершенно непонятный для двенадцатилетнего ребёнка. Из всего этого словоблудия я вынес лишь одно: нас с Лучаном отправляют в Измир — столицу Халинского халифата. Как выразился Мехмед, для того, чтобы мы познакомились с культурой и обычаями ближайших соседей и возможных союзников. На мою беду за несколько дней до этого я на уроке истории, преподаваемой стариком Радеком, который, как мне тогда казалось, знал всё на свете, узнал о наследнике адрандского престола дофине Карле, который пять лет прожил в Альдекке — столице Иберии, как заложник, гарантировавший невмешательство Адранды в войну Иберии с Коиброй. Тогда это тоже маскировалось тем же самым "изучением традиций и жизни страны".

Мы покинули Тырговишту и Сибиу, вообще, с тем же посольством, которое возвращалось в Измир. Мы ехали в личной карете самого Мехмеда, предпочитавшего скакать верхом, кормили нас также как и его, и вообще оказывали все почести, положенные наследникам престола. Мехмед, как правило, всё время находился рядом с нами, вёл долгие разговоры о своей родине, о других государствах, где он побывал как гость и не скрывал, что хочет побывать там и как завоеватель. Он никогда не упоминал в этих разговорах Сибиу, но то, что наша родина станет первой в списке завоёванных им стран, было понятно и без слов. Похоже, Лучан очень сильно приглянулся Мехмеду, он всё чаще приглашал моего младшего братца к себе в палатку не только на трапезу, но и на ночь. В двенадцать лет я не понимал, что же происходит там, и искренне завидовал смазливому братишке, который спит на толстом ковре под тёплым одеялом, в то время, как мне приходилось жаться к гаснущему костру. Никто из воинов не хотел и близко подходить ко мне, считая, что тем самым могут навлечь на себя гнев Мехмеда. Какая глупость, его занимал лишь Лучан.

В том путешествии я впервые в жизни увидел смерть. Посольство халифата было атаковано объединённым воинством Богемии, Мравии и наёмников, ещё совсем недавно служивших моему отцу. Всего их было около семи тысяч отлично обученных и вооружённых воинов, они рассчитывали на внезапность, поэтому напали через полтора часа после рассвета, когда халинцы заканчивали утреннюю молитву — намаз — и трапезу и собирали лагерь. Самое удачное время для нападения на армию, почти вдвое превосходящую той, которой ты располагаешь.

В лагере халинцев не было ни малейшей суеты или, Господь сохрани, паники. Несколько сотен человек выстроились заградительным частоколом на пути врага, хоть и не были достаточно вооружены и практически без доспехов. Они знали, что им не выжить, но без промедления приготовились к бою, чтобы прикрыть собой перегруппирующихся товарищей.

— Назад! — кричал Мехмед, гарцующий на своём громадном жеребце, указывая отрядам места, куда они должны становиться для отражения атаки. — Отходите к камням!

Лучан бестолково метался вокруг, по щекам его катились крупные слёзы. За ним неотступно следовал Казан — могучий телохранитель, приставленный к нам обоим, однако на меня он обращал мало внимания. Эти метания едва не стоили мне жизни. Один из прорвавшихся первым крылатых гусар, ткнул с налёта копьём в плечо Казана. Тот попытался отвести удар ятаганом, но не слишком удачно. Наконечник копья пробил тело могучего, правда не слишком умелого, воина, он рухнул на колени, выронив кривой кинжал, который держал в левой руке. Штириец вскинул своего коня на дыбы, выхватывая саблю, чтобы зарубить меня, а скорее Лучана, одетого куда богаче — ему дарил одежду Мехмед. Лучан замер, следя за блеском кривого клинка, летящего в него, завороженный его смертоносным свистом. Спас его, да и меня, скорее всего, Мехмед. Он налетел на гусара, подобно дикому ветру его родины — через мгновение голова штирийца рухнула к нашим ногам. В следующее мгновение он слетел с седла.

— Как ты посмел! — крикнул Мехмед, нанося удар наотмашь по лицу телохранителя. — Ты оставил подопечных без охраны!!!

— Я готов понести любую кару, — буркнул Казан, зажимая левой рукой рану на правом плече.

— Позже, — отрезал Мехмед, обратив свой гнев на меня. — Ты, Влад, мог бы и защитить своего младшего брата. Тебя этому отец не учил.

— Он учил меня выживать, — пожал плечами я, — любой ценой. Ибо я — наследник престола и нужен своей стране.