Орбитсвиль - [33]

Издали они казались гуманоидами, одетыми в цветастые наряды, на которых, словно заплаты, выделялись яркие розовые, бурые и желтые пятна, однако вблизи они стали похожи на широкие разноцветные листья. Листья отбрасывали тень на асимметричное туловище довольно сложной формы и крепились к нему веточками-отростками. Головы как таковой у инопланетян не было, но скругленная верхняя часть наклоненного вперед тела выглядела сложнее всего остального. Единственным узнаваемым органом чувств среди изобилия усиков, ложбинок и шишек оказались зеленые, в красных точечках глаза, похожие на два гелиотроповых кабошона.

– Кого они тебе напоминают? – прошептал Нейпир.

– Не знаю, – так же тихо ответил Гарамонд. Он тоже испытывал потребность сравнить их с чем-нибудь из прошлого опыта. – Может, раскрашенных креветок?

Мейсон споткнулся и упал, но друзья даже не обернулись. Они уже стояли в нескольких шагах от чужаков. Фантастические создания не шевелились, не проявляли никакого любопытства к пришельцам. Тишина застыла в воздухе, словно жидкое стекло. Неподвижные, молчаливые застыли друг перед другом представители двух рас, и, хотя напряжение нарастало, никто не шевельнулся, не издал ни звука.

Гарамонд взмок, а в голове ворочалась спасительная мысль: "Никаких торжественных встреч и речей. Они все равно нас не поймут. Ни за что никогда не поймут".

Истекла долгая минута, потянулась другая.

– Все. Мы выполнили свой долг, – объявил, наконец, Нейпир. – Можно с чистой совестью возвращаться.

Гарамонд задумчиво повернулся, и они побрели к Мейсону, который, пятясь, продолжал запечатлевать историческое событие. Лишь дойдя до машины, Гарамонд оглянулся назад. Один инопланетянин неуклюже удалялся в сторону своих домов, второй стоял на прежнем месте.

– Обратно поведу я, – заявил старпом и принялся изучать примитивную систему управления. Когда все расселись, он направил машину вдоль подножия холма. – Поедем в объезд, во избежание нежелательной встречи. Ведь Лейкер мог послать за нами парочку грузовиков со своими головорезами.

Перед глазами Гарамонда стояли два цветастых создания. Он пожал плечами.

– Арахнофобии не чувствую, следовало бы радоваться, а я разочарован. У нас с ними нет повода для вражды, но нет и ничего общего. В такой ситуации вражда вообще невозможна. Нам с ними не о чем говорить, незачем общаться, незачем вступать в какие-либо отношения.

– Насчет общения, не знаю, Вэнс. А вот поводов для конфронтации сыщется сколько угодно. – Нейпир показал пальцем налево, где линия холмов изгибалась в сторону, открывая взору равнинные просторы. Скопление бледно-голубых пятен, вместо того, чтобы сойти на нет, простиралось до самого горизонта. Казалось, вся прерия цветет, словно льняное поле.

Мейсон присвистнул и поднял голокамеру.

– Неужели холмы целиком окружены городом? И наша база вместе с ними? – В том-то и дело. Они, вероятно, здесь уже давно… – Нейпир, видимо, решил не продолжать, однако Гарамонд понял его мысль.

Лиз Линдстром уже привезла около трехсот тысяч поселенцев, и вскоре ожидали прибытия крупных транспортных судов со следующей партией.

Наберется миллион колонистов, людей, изголодавшихся по собственной земле, возникнет неизбежная вражда с соседями, первыми занявшими территорию вокруг Окна. Следовательно, в ближайшем будущем здесь могут произойти крупные столкновения.

Глава 11

Через месяц пронеслись первые слухи о побоище.

Им предшествовал недолгий период спокойствия, когда потоки колонистов разливались по кольцу суши вокруг Бичхэд-Сити. В это же время прилетела группа чиновников департамента внешних сношений, которые первым делом издали бесполезное постановление о запрете всякого строительства ближе, чем в пяти километрах от чужого города. Людям не рекомендовалось вступать в контакты с туземцами, вообще приближаться к ним, пока не завершатся переговоры о коридоре для прохода на свободные территории. Однако правительственные чиновники опоздали с выходом на сцену, они не имели никаких средств информации, с помощью которых могли бы оповестить людей о своем постановлении. А главное – среди переселенцев укоренилось мнение, будто любая попытка установить дипломатические отношения с "клоунами", так теперь называли туземцев на местном жаргоне, бесполезна.

Люди подходили к цветастым существам с опаской и почтением, пока не увидели, что у туземцев нет техники, за исключением примитивных сельскохозяйственных орудий, даже жилища они строят из волокон типа целлюлозы, вырабатывая их в собственном организме и вытягивая из себя, как паук паутину. Потом, выяснив, что клоуны – немые, большинство колонистов усомнилось в их разумности. По одной из гипотез, туземцы были потомками выродившейся расы, которая некогда возвела укрепления вокруг Окна в центре Бичхэд-Сити. Другая гипотеза утверждала, будто эти существа – порода домашних животных, которые, пережив своих хозяев, создали собственную квазикультуру.

Гарамонда подобные домыслы тревожили. С первых дней он заметил, как члены его экипажа, ступив на Орбитсвиль, через несколько минут теряли выправку и дисциплину. То были первые симптомы, вылившиеся в неуважение иммигрантов ко всякой власти. На битком набитой Земле индивидуум, загнанный в жесткие рамки законов, правил и ограничений, не мог бесконтрольно шагу ступить. Здесь же все почувствовали себя хозяевами континентов, многим не терпелось пожать плоды своего нового статуса. А чтобы попасть из грязи в князи, им нужно было лишь погрузить пожитки в машину и пуститься в "золотое путешествие".