Орбита жизни - [3]

Юрий улыбается, хотя в эти минуты тоже ощущает беспокойство. Но он улыбается, чтобы Главному конструктору было легче провожать его в этот небывалый полет.

Юрий не знает о том, известно ли Главному конструктору, что он, Гагарин, давно и прочно верит в советскую технику, верит людям, которые ее создают, и вовсе не думает о том, что техника может его подвести. Даже в эти минуты, зная о возможных отказах, он твердо уверен, что все будет хорошо.

Сейчас Юрий думает о другом. Он вспоминает, как совсем недавно космонавты были в гостях у Главного конструктора, и хозяин подарил на прощание ему и его друзьям маленькие серебряные пятигранники от лунного вымпела и полушутя-полусерьезно сказал:

— Может, кто из вас на Луне отыщет тот, настоящий… Возьмите, пригодится как образец для сравнения…

— Отыщем. Непременно отыщем! — сказал тогда Гагарин.

Юрий вспоминает об этом, и улыбка снова начинает теплиться в уголках его рта.

— Что ты сегодня все время улыбаешься? — спрашивает Главный конструктор.

— Настроение у меня хорошее. И полет хороший.

Юрий плотно усаживается в пилотском кресле.

— Не волнуйтесь, я себя здесь давно чувствую, как дома, — говорит Гагарин, пожимая руки тем, кто на площадке лифта. — Счастливо оставаться! Все будет отлично. До встречи, товарищи!

Бесшумно закрывается тяжелый люк корабля.

Юрий один. Он вдруг отчетливо вспоминает недавний запуск. Тогда летела собачка с лабораторным номером и со смешной кличкой, кажется, ее называли Дымкой. Когда собачонку одели в скафандр, а манекен, летевший вместо пилота, был уже в кресле, Юрий заметил:

— Негоже, ребята, оставлять ей такое неказистое имя, ведь будет сообщение ТАСС…

И космонавты начали обсуждать, как лучше наречь собачонку. Каждый предлагал свое.

— Назовем ее Звездочкой! — сказал тогда Юрий. — Звучит неплохо!

Так собачонку перекрестили, дав ей новое имя, сегодня известное всем…

Голос в наушниках возвращает его мысли к предстоящему полету. Гагарин впервые по радио слышит свой позывной — «Кедр». У Земли сегодня тоже красивые имена — «Заря» и «Весна». От них веет свежестью. Здесь, на космодроме и в кабине корабля, все давно стало привычным, обжитым. Это ощущение позволяет пилоту сосредоточиться.

«Заря» сообщает, что ходом стартовой подготовки интересуется Москва. Передали, что подготовка идет нормально, самочувствие пилота отличное.

— Вас понял. Все правильно передали. Скажите ребятам, споем сегодня вечером. Если есть музыка, можно немножко пустить.

Полилась, согревая душу, широкая русская песня про любовь. Музыка не мешает Юрию. Он работает строго по программе.

«Заря» запрашивает команду о замыкании контрольных контактов люка.

Команда проходит отлично.

К микрофону подходит Главный конструктор. Юрий мгновенно узнает его голос. Он всегда отличит его из тысячи.

— Все идет нормально. «Изделие» подготовили хорошо. Не беспокойтесь. Как себя чувствуете?

— Я не беспокоюсь, чувствую себя отлично, как вы себя чувствуете? Передайте врачам: пульс у меня нормальный. А как у них?

В ответ Юрий услышал дружный смех товарищей и аплодисменты, раздавшиеся на пункте связи: Юрий попал в самую точку — у врачей, видимо, действительно участился пульс в эти предстартовые минуты.

Юрий вновь пристально и придирчиво осматривает свое сложное корабельное хозяйство. Снимает плексигласовый колпак, перечеркнутый красным крестом, закрывающий пульт пилота. Тускло блестит серый матовый лак…

Гагарин, разбуди его ночью, мгновенно вспомнит назначение каждого тумблера и каждой кнопки. Слева сбоку — ручное управление, включение тормозного двигателя и надпись, поблескивающая серебром и чернью: «Внимание: кислород!» Правее — на панели пульта — тумблеры каналов связи, кнопка магнитофона, регуляторы громкости приемников, блокировки ориентации, тумблеры светофильтров, защитных шторок, освещения, «Глобуса»…

— «Заря»! Я — «Кедр»! Проверку пульта закончил. Положение тумблеров заданное.

— «Кедр», продолжайте работать. Все у вас хорошо. У нас тоже, — подбадривает его Земля.

Взгляд еще раз обегает темно-серый пульт пилота и сдвигается вправо, в центр. Серебристо-белесая приборная доска на первый взгляд выглядит проще: меньше тумблеров, зато на ней есть круглые диски индикаторов… Слева направо, сантиметр за сантиметром, ощупывает их взгляд космонавта. Готовы к работе приборы, регулирующие параметры кабины. Неподвижен «Глобус». Замерли стрелки на многочисленных дисках. Спокойно горит световое табло. И только слева на одном циферблате беззвучно скачут стрелки, словно поторапливая старт. Идут минуты. Вприпрыжку мчатся секунды.

Юрий прикасается к регулятору коррекции, всматривается в небольшое окошко счетчика витков. Все в исходном положении. Сложные совмещенные индикаторы, когда-то буквально поразившие его своей рациональной компактностью, готовы к работе. Не слышно только пощелкивания реле и ровного гудения трансформаторов в приборном отсеке. Юрий включает тумблерок рации.

— «Заря»! Я — «Кедр»! Как слышите меня?

Земля ответила, что слышит хорошо.

Затем он проверил связь на УКВ. Снова позвал «Зарю».

— «Заря»! Я — «Кедр». Проверку связи закончил. Как поняли? Исходное положение тумблеров на пульте управления заданное. Глобус на месте разделения. Давление в кабине — 1, влажность — 65 %, температура — 19°, давление в отсеке — 1,2, давление в системах ориентации нормальное. Самочувствие хорошее. К старту готов. Как, по данным медицины, сердце бьется? Как поняли?