Оранжевый туман - [2]

Я, конечно, не гоблин, книжки тоже читаю, антенну недавно сам дополнительную поставил — чтоб еще два канала ловила. Но этот парень выглядел так, словно он программист или самый главный начальник.

— Макс, — сказал он сдержанно и руку подал, — вы Игорь? Я знаю, мы с вами будем учиться в одном классе. Я списки смотрел.

Я сразу почувствовал к нему уважение. Заходит в учительскую, списки читает. Наверное, родители у него — не просто так, кто-то из важных. Интересно, чего он тогда не в большом городе?

Макс поглядел на меня оценивающе и сказал, как будто мысль свою отметил:

— Будем на «ты»?

— Понятное дело.

Еще немного подумал и спросил:

— Ты уже давно умеешь вещи поджигать?

— Год, — ответил я, не задумываясь, кто он такой и почему все это выспрашивает.

— Дело в том, — продолжил Макс с тем же значительным видом, — что в нашем классе уже трое людей с такими же способностями. Я имею в виду некие метафизические возможности.

Я мучительно соображал, как бы узнать значение этого умного слова. Я бы в лепешку расшибся, но не спросил напрямую.

— Метафизические — в данном случае, действующие за гранью нашей реальности, — отчеканил Макс, как будто услышал все мои мысли. А вдруг и вправду услышал? Он же сказал, что нас, таких чудиков, тут несколько. Вполне возможно, что он и есть один из нас, мысли читает.

Я взял свою обгорелую лопату и пошел за ним — вроде как в другом месте покопать собираюсь.

— С Катей Северовой ты уже знаком? — спросил он меня по дороге.

— Знаком. А она что, тоже?..

— Телекинез — передвижение предметов без физического воздействия. Это Катя умеет.

— Класс! А ты?

— Так, всего понемножку, — уклончиво ответил Макс, — обычно способности проявляются в экстремальных ситуациях, но сейчас что-то, видимо, происходит, потому что я чувствую обострение своих возможностей.

«Я тоже», — подумал я. Этот парень все равно слышит все, о чем я думаю.

— Ты не замечал в последнее время ничего странного? Может быть, у тебя или твоих соседей наблюдался полтергейст?

— Что такое полтергейст, я знаю! — быстро сказал я.

— Так ничего такого не происходило?

Мне на память пришел один случай. Мы недавно купили молодого дога — дом охранять. У нас ведь, я говорил, дом в частном секторе. Город наш вообще небольшой, частных домов больше, чем тех, что с квартирами.

Наш городок стоит на холме. На самой его верхушке — церковь и почта, за ними, на склоне, — наша школа и дорога, выходящая на трассу и железнодорожную ветку. А с другой стороны — главный жилой квартал из частных домов, спускающийся к заросшей лесом долине реки.

Так вот, во дворе у нас Червонец сидит, беспородный. Сидит себе и сидит, никто на него внимания давно не обращает. Дряхлый уже стал, не кусается, только брешет на прохожих иногда, по старой памяти.

И мы завели Геста. Совсем недавно, месяца два он у нас. Молодой пес, умный, привязчивый очень. Настоящий друг. Я его уже голос подавать выучил.

Но в последнее время — с неделю, не больше — он стал какой-то странный. Я думал, болеет. Но прививки, какие положено, у него все есть. Может, жару плохо переносит?

Но дома никто ничего не замечает. Отец второй раз меня неврастеником обозвал. Я на него очень обиделся. А вдруг с Гестом что-то серьезное? Вдруг он умрет?..

— Вроде ничего не происходило, — все-таки ответил я.

Макс серьезно посмотрел на меня поверх очков и ничего не сказал.

Мы пришли на второй этаж нашего «второго дома», будь он неладен. Там на подоконнике сидела Катя и делала вид, что моет окно.

ГЛАВА II Пятеро над лесом

ОЛЯ ПОЛУНИНА

В новую школу я перевелась сама. Бесполезно полагаться в любых важных делах на них, на родителей. По-моему, им вообще все равно, учусь я или нет.

Они оба давно пьют, лет шесть уже. Я не очень люблю об этом говорить…

Мама пыталась что-то изменить, тетка ей давала деньги съездить в город, к доктору, который коды ставит. Мама тогда говорила, что вернется, заберет меня и мы будем жить хорошо, как раньше, только без отца. С отцом хорошо не получится. Мама его все еще любит, сама так говорит, но отец не хочет даже попытаться вылечиться.

Тетка дала матери деньги, а она их пропила в тот же день, вот и все. Да я знала, что так будет. Но надеялась. Вдруг то, что я знаю, — вроде как самообман, и все может получиться по-другому? Но это всегда сбывается. Бабка говорила, что у меня есть дар, угадывать, что может произойти дальше, и находить потерянные вещи.

Когда мне было года два, я начинала страшно плакать, когда мы с мамой проходили мимо магазина, где продавали водку в розлив. Как будто еще тогда знала, как все это может кончиться.

Я всегда знаю, что произойдет с моими родителями или с сестренкой в будущем. Сестренка у меня в детдоме, и иногда мама, когда не очень пьяная, просит, чтобы я рассказала, что с ней сейчас.

А когда я пришла в новую школу на отработку, она у меня в конце августа, меня будто что-то захватило: я увидела незнакомого парня с собакой. С большим догом. Парень сидел на корточках и разговаривал с ним. Потом видение пропало.

Иногда бывает, что-нибудь кажется само по себе, когда перед этим не настраиваешься что-то увидеть. Обычно это означает что-то важное.