Оранжевая мина - [47]

Политическим и экономическим порядком, который установился во время президентства Кучмы, были недовольны жители всей Украины. Людей возмущало и беспрецедентное массовое обеднение населения вчера еще высокоразвитой страны, и бесстыдная коррупция власти. За последние три года наметились признаки возрождения промышленности, загрузки простаивающих производственных мощностей, рост занятости и доходов работников. На эти признаки население промышленных регионов (дающих, кстати, свыше 80% чистого ВВП Украины) ответило тем, что проголосовало за Януковича, в бытность которого премьер–министром эти признаки и проявились. Мотивация была ясной — поддержка восстановления хозяйства и экономического роста. Язык и логика его предвыборных выступлений соответствовали именно этой мотивации его избирателей. Для них возвращение к власти команды Ющенко означало повторение разрушительной политики 90–х годов.

Напротив, недовольному Кучмой населению запада Украины была внушена противоположная мотивация — ориентироваться не на восстановление своего народного хозяйства, а на интеграцию с богатыми западными соседями. Очень многие поддержали Ющенко исходя из утопической надежды, что «Украину еще могут принять в ЕС и НАТО, но Россию никогда». Этой части населения подсказали, что для благоприятного решения о скорейшем принятии Украины в «Запад» нужно всеми силами развивать в себе и демонстрировать особенное украинское и подавлять все общее русское. Надо доказать Европе и США, что украинцы — не русские, что они навсегда порвали со своим предосудительным прошлым.

Отсюда и антирусский психоз, и гипертрофированный антисоветизм электората Ющенко. В ответ в резолюциях конференций и собраний избирателей в восточных областях Украины присутствовало такое красноречивое требование: «Требуем не вступать в ЕС и НАТО, а плодотворнее сотрудничать со странами СНГ и другими партнерами». В результате столь резких расхождений — идейный хаос и раскол украинского общества, в конце столкновения победа проамериканских сил. Острое недовольство властью резко сокращает возможности диалога и выяснения сути исторического выбора.

Свидетельством общего культурного кризиса явилось на Украине не только резкое размежевание граждан в их отношении к векторам альтернативных программ кандидатов, но и трудность в определении самой сути происходящих в стране столкновений. Эта трудность обнаружилась даже в среде близкой по своим идейно–политическим установкам интеллигенции.

А. Бузгалин пишет о дискуссии на круглом столе в Киеве, в которой он принял участие в январе 2005 г. На собрании присутствовало более пятидесяти человек — политологов и лидеров левых партий, молодых активистов «оранжевых». Аудитория разделилась на группы, предлагающие совершенно разные версии, объясняющие природу декабрьских событий. Одни считали, что эти события представляют собой «выступление граждан против бюрократически–криминальной власти, демократическую народную революцию — пусть не социально–экономическую, но политическую» (молодые активисты социалистической партии, постоянно работавшие и жившие на Майдане). Другие считали происходящее «переделом власти между олигархическими кланами, при котором оппозиционные олигархи использовали недовольство народа в своих целях, применив для этого современные политические технологии (профессора–политологи и активисты Коммунистической партии Украины). Таким образом, обе группы, кардинально расходясь в оценке целей и последствий «оранжевой революции», соглашались в том, что ее движущей силой было недовольство народа.

Оранжевая революция: соучастие власти

Вторая причина успеха «оранжевых революций» менее фундаментальна, чем наличие тяжелых и неразрешенных социальных проблем и вызванный этим разрыв власти с обществом. Причина эта — в тайном сговоре власти с революционерами. Она с большим трудом поддается сознательному воздействию со стороны той части общества, которая отвергает «оранжевую революцию».

Все «бархатные» и «оранжевые» революции происходят по команде и под контролем внешних сил, по отношению к которым сама власть обладает ограниченным суверенитетом. Например, партийно–государственное руководство восточноевропейских стран социалистического лагеря подчинялось командам из Москвы. Оттуда им и было сообщено решение о сдаче власти «бархатным» революционерам (попытка Чаушеску ослушаться этой команды стоила ему жизни). Окружение Милошевича в Сербии после интенсивных бомбардировок НАТО и, видимо, закулисных переговоров решило прекратить сопротивление и подчинилось диктату Запада. Шеварднадзе и Кучма увязли в коррупции и потеряли самостоятельность по отношению к администрации США. Получив уведомление о том, что начинается спектакль по их «свержению», они не имели ни сил, ни мотивов для того, чтобы бросить вызов США и попытаться оказать реальное сопротивление (на манер Сальвадора Альенде).

То, что правящая верхушка Украины способствовала победе «оранжевых», мало у кого вызывает сомнение. Украинский коллега, далекий от политики, но наблюдавший события «оранжевой революции» с самого начала до конца, написал: «Почему власть, обладавшая несоизмеримым силовым превосходством перед митингующими, не разогнала их даже тогда, когда они начали осуществлять акции прямого саботажа против государственных учреждений? Ответ очевиден: такое развитие событий входило в план самой власти и тех, кто за ней стоит».