Оранжевая история - [17]

— Платить придется тебе, у меня с собой ни цента, — предупредила я.

Питер заказал нам бренди. Я вдруг подумала, что это в первый раз мы с ним «вышли в люди». Во времена уик-эндов на вилле № 6 мы никогда не бывали нигде, кроме виллы или пляжа. Почему? Я не была уверенна, что ответ мне понравится.

Питер пил уже третью порцию и мрачнел на глазах. Я наблюдала за ним, а он порой смотрел на меня, а временами сквозь меня. Мы были похожи на двух фехтовальщиков, обменивающихся легкими, ничего не значащими уколами в ожидании, пока противник откроется.

— Эй, ты помнишь, что обещал сам себя донести домой, — я накрыла его руку своей, пытаясь сфокусировать на себе его взгляд, устремленный в сторону.

Он улыбнулся, но не мне, а красотке за соседним столиком. Та улыбнулась в ответ. Вот почему я никогда никуда не хотела с ним ходить. Но он, вообще-то, и не предлагал.

— А знаешь, Пипс, ты не права. Я не проиграл ни одного дела. Хотя мог бы. Восемь лет назад… Не то, чтобы это дело было важным, но я не хотел проигрывать ни одного. И не проиграл. Использовал заведомо ложные документы, подделанные клиентом.

— Я всегда знала, что ты враль, Питер Бролин.

— Ирония судьбы в том, что дело всплыло сейчас, когда я стал окружным прокурором. Поскользнуться на горошине в шаге от цели, — губы скривились в усмешке.

— Питер, ты как вор, что сожалеет о том, что его поймали, а не о том, что украл.

— Ты ничего не понимаешь, Пипс, — он опять криво улыбнулся, разглядывая бренди в своем стакане.

— Наверное. Я не сильна в юриспруденции. Чем это тебе грозит?

— Судебное разбирательство. Отставка. Вся моя карьера летит к черту.

— Но тебя ведь не посадят в тюрьму? Найдешь себе другую работу.

— Какую? Развозчика апельсинов? — со злой иронией спросил он.

— Ты же был юристом в частной компании.

— Во-первых, меня могут лишить права вести юридическую деятельность, а во-вторых, есть такая вещь как репутация, Пипс. После такого никто не решится иметь со мной дело.

— Но неужели скандал нельзя как-то замять. У вас влиятельная семья, связи.

Он залпом проглотил остатки бренди в своем стакане.

— Пробовал. Я пробовал, Пипс. Почти все, — он едко усмехнулся, но эта насмешка была обращена к нему самому.

Я хотела знать все, до конца.

— А твоя жена? Она ушла из-за этого?

— Она ушла, чтобы не портить себе карьеру.

Что я могла сказать? Я всегда знала, что между его и моим миром пропасть, но до этого момента, пожалуй, ни разу не осознавала, насколько она глубока. Я посмотрела в его глаза. Они были так же пусты, как стакан на столике перед ним.

— Знаешь, Питер, в день, когда мы познакомились, я была в отчаянии. Мне казалось, что ничего хорошего со мной уже не случиться. А сегодня я здесь, сижу рядом с тобой и пью бренди, вполне довольная собой. Жизнь полна неожиданностей. Все еще может наладиться. Все к лучшему. Во всяком случае, когда думаешь так, становится легче переживать действительность.

— Ты никогда мне не рассказывала об этом.

— Ты никогда не спрашивал. Ну что, может, пойдем отсюда?

Мы вышли из бара.

— Хочешь немного прогуляться? — спросил Питер.

— С удовольствием.

Мы шли и шли, пока не набрели на небольшой скверик. Несколько молодых пар у фонтана, старики на скамеечках.

— Похоже, для среднего возраста тут места не предусмотрены, — пошутила я.

Мы с Питером устроились прямо на газоне под пальмой. Мы снова заговорили о пустяках, шутили, словно и не было никакого разговора в баре. Я наблюдала за Питером, он стал совсем другим, прежним, уверенным и самоуверенным. Человеком, которому не придет в голову на всякий случай держать в машине пистолет.

Назад мы возвращались молча. Мы шли рядом, и между нами была тишина, которую не требовалось чем-то заполнять. Наступал вечер. Наконец, я нарушила молчание.

— Бролин, мне пора возвращаться на ферму. А поскольку денег у меня с собой нет, тебе придется одолжить мне долларов триста.

Он прикоснулся к моей руке, останавливая, а когда я замерла на месте, взял мое лицо в свои руки и принялся внимательно рассматривать.

— Проблема в том, Пипс, что иногда мне хочется убить тебя, а иногда — держать и никуда не отпускать, как сейчас.

Он поцеловал меня очень нежно, очень бережно, так, что сердце екнуло в груди.

— Спасибо. За то, что была сегодня со мной.

Я уткнулась лицом в его грудь, ощущая давно знакомый аромат. Он — мой самый родной, самый любимый мужчина на земле, и тут уже ничего не изменить.

— Питер, если хочешь, я могу остаться.

— Нет, Пипс. Тебе нужно ехать. Иначе на ферме зачахнут все апельсины.

— Уеду утренним экспрессом.

Я надеялась, что он придет ко мне этой ночью. Но он не пришел. Сама я не могла идти к нему — спальня принадлежала его жене, то была не моя территория. Я долго ворочалась без сна в комнате для гостей, задремала, проснулась. Спустилась на кухню выпить воды. В окно я увидела, что в салоне порше включен свет. Питер рылся в бардачке.

— Что-то ищешь? — Я подошла к раскрытой двери авто.

Он поднял голову.

— Такое ощущение, что по салону прошелся ураган.

— Если ты о своем бумажнике, то пришлось перетряхнуть его в поисках адреса. А если ищешь пистолет, то напрасно — он у меня.