Оранг-утан - [3]
Я обещала записывать.
…Бидаи было пятнадцать лет, когда он появился в нашем доме. Веселое широкое лицо, уголки полных губ всегда изогнуты вверх в улыбке. Коротко остриженные прямые черные волосы лоснились от липкого кокосового масла. Отец Бидаи, крепкий старик, был старостой в деревне у подножья. Маунт-Пои, высокой горы среди приморских джунглей в пятидесяти километрах к западу от Саравака.
Бидаи отличался спокойным, терпеливым и ласковым нравом. Лучшего смотрителя животных мы не могли себе пожелать. Он чистил клетку Боба, три раза в день поил его молоком с ложечки, кормил фруктами. Под вечер выводил его на прогулку в сад и часами играл с ним на траве.
Первое время со всем этим было нетрудно справляться. Но потом хлопот прибавилось: появился новый младенец, самочка, которую мы назвали Евой.
Еву принес в корзине лесник из джунглей в районе Лун-ду, где еще водятся оранг-утаны. Ее мать убили, после чего Еву несколько недель держали в даякской деревне. Потом ее купил купец, который посадил бедняжку на цепь под домом, словно собаку, и кормил бананами и печеньем. Как только весть об этом дошла до властей, Департамент леса конфисковал оранг-утана и передал нам.
Ева была намного меньше Боба, очень тощая. На шее — болячки и ссадины от цепи. Хотя у нее уже прорезались все зубы, она весила всего три с половиной килограмма. Из пищи она принимала только бананы, которые поедала очень медленно и аккуратно. Наша малайская нянюшка Даянг, за свою жизнь воспитавшая множество собственных детей и приемышей, была недовольна видом Евы.
— Уж больно она тщедушная, мэм, ей молока надо, не то помрет. Давайте, я попробую ею заняться.
Я с облегчением поручила ей Еву, надеясь, что Даянг наконец-то получила то, чего ей у нас больше всего не хватало: малыша, нуждающегося в заботе и ласке. Для Даянг дом без ребенка не был настоящим домом.
Ева отказалась пить молоко, и Даянг затужила.
— Помрет она, мэм, вот увидите!
Мы смастерили новую клетку возле обители Боба. Бидаи устроил удобную кроватку, настелил листья и стружки, положил одеяло. Еву посадили в клетку, и она апатично забилась в уголок, прячась от этого жестокого мира.
На следующее утро я вооружилась твердой решимостью, взяла пипетку и принялась кормить Еву молоком. Она плевалась, давилась, отчаянно вырывалась, но в конце концов стала несмело глотать. Потом я предложила ей бутылочку. Пьет! Первая победа воодушевила нас.
Ева учится ходить
Тем временем Боб совсем освоился в своей клетке. Завидит утром издали Бидаи на кухне и нетерпеливо визжит, требуя молока. А если Бидаи вдруг на секунду пропадал из виду, Боб устраивал настоящую истерику. Но вот наконец он получил свое блюдце, крепко прижимает его обеими руками к полу, нагибается и, сложив губы трубочкой, громко, не спеша тянет в себя молоко.
С помощью шланга и щетки можно было ежедневно без большого труда наводить чистоту в его клетке. Боб отлично знал, что и его ждет омовение, но всякий раз пытался улизнуть — забивался на верхнюю полку, откуда Бидаи приходилось стаскивать его вниз. Попав под струю воды, Боб страдальчески хмурился, норовя в то же время поймать капли вытянутыми губами.
Утреннее солнце светило прямо в его клетку. В каких-нибудь десять минут он просыхал после душа и был готов есть, развлекаться и так далее. Мы скоро убедились, что Боб способен с утра до вечера играть зелеными ветками. Он вертел их и так, и сяк, сгибал, обдирал кору, искал букашек в листве. В обязанности Бидаи входило каждое утро срезать свежие ветки.
Когда мы вставали, Боб с интересом заглядывал в ванную. Вот хозяин бреется… Хозяйка причесывается… Все подробности нашего утреннего туалета чрезвычайно занимали его.
Со мной у него были хорошие отношения. Особенно Боб любил сидеть у меня на коленях, еще больше ему нравилось гулять в саду, уцепившись за меня, и он бурно протестовал, когда прогулка заканчивалась.
После завтрака он получал разные фрукты, в зависимости от времени года, — Боб долго занимался своими ветками. Опираясь на полки или ящик, он опутывал ветки веревкой, да еще подчас привязывал к ним свои качели. Потом с довольным видом садился поверх всего этого сооружения и почесывался или затевал какую-нибудь другую игру. Любил среди дня полчасика полежать, подремать.
В двенадцать часов ему подавали миску молока с вареным рисом. Выпив молоко, Боб обычно сгребал рис рукой и отправлял в рот. Лицо, веки, уши и все тело оказывались обсыпанными рисом. Почти час уходил у него на то, чтобы собрать с себя и с пола каждое зернышко.
Это был разборчивый едок. Получив фрукты или овощи, он сперва уписывал самые лакомые куски и лишь несколько погодя доедал все остальное. Таким образом, Боб почти целый день был чем-нибудь занят, хотя мы установили строго определенные часы кормления: три раза в день давали ему молоко с рисом, два раза — фрукты. Если он не занимался плодами, или листьями, или корой, то принимался за клетку, находил оторвавшийся угол проволочной сетки, дощечку, щепочку. Предметом его неустанного внимания была также дверь. Без конца ковыряя ее, Боб иной раз ухитрялся случайно выбраться наружу.
