«Мастера Каббалы хранят по этому предмету великие тайны». Shekinach представляется в многочисленных обликах, среди которых существует два основных, один внутренний и другой внешний. С другой же стороны, в христианской традиции есть фраза, которая сколь возможно ясно описывает эти два облика:
«Gloria in excelsis Deo, et in terra
Pax hominibus bonae voluntatis». Слова Gloria и Pax указывают на внутренний аспект относительно Принципа и на внешний аспект относительно явленного мира. И если рассматривать таким образом эти слова, можно непосредственно понять, почему они произносятся Ангелами (Malakim), чтобы возвестить рождение «Бога с нами» или «в нас» (Emmanuel). По поводу первого аспекта можно также вспомнить теории теологов относительно «света славы», в котором и посредством которого совершается видение райского блаженства (in excelsis). Что же касается второго, то здесь мы находим «Мир», на который только что указывали и о котором, в его эзотерическом смысле, повсюду говорят как об одном из фундаментальных атрибутов духовных центров, созданных в этом мире (in terra). К тому же арабский термин Sakînah, который явно идентичен еврейскому Shekinah, переводится выражением «Великий мир», что является точным эквивалентом Pax Profunda у розенкрейцеров. И посредством этого можно, несомненно, объяснить, что они понимали под «Храмом святого духа». Наряду с этим можно также точно интерпретировать многочисленные евангельские тексты, в которых говорится о «Мире»
[63]. Более того, «тайная традиция, связанная с Shekinah, имела какую-то связь со светом Мессии». И без всяких ли намерений, делая это последнее замечание, М. Вуйо сказал, что речь идет о традиции, «предназначенной для тех, кто следует по пути, ведущему к Pardes», то есть, как мы увидим в дальнейшем, к высшему духовному центру? Это ведет к еще одному уместному замечанию: М. Вуйо говорит далее о «тайне, связанной с Юбилеем»
[64], в некотором смысле соотносящейся с идеей «Мира», и в этой связи он цитирует такой текст из Zohar (III, 52b): «Река, текущая из Эдена, носит имя Iobel»; у Иеремии мы также находим (XVII, 8): «Он вытянет свои корни к реке», откуда явствует, что «центральная идея Юбилея заключается в возвращении всех вещей к их первоначальному состоянию». Ясно, что речь идет о возврате в «изначальное состояние», которое рассматривается во всех традициях и на котором у нас был случай немного настаивать в нашем исследовании «Эзотеризм Данте». И когда добавляют, что «возврат всех вещей в их первичное состояние отметит приход мессианской эры», то читавшие это исследование могут вспомнить, что мы говорили там о связях между «Земным раем» и «Небесным Иерусалимом». Однако на самом деле, о чем здесь везде действительно идет речь, так это всегда о различных фазах циклической манифестации, Pardes, центра этого мира, который в традиционной символике всех народов сравнивается с сердцем бытия и «местопребыванием божества» (Brahma-pura в индуистской доктрине), таким как ковчег, который является его образом и по этой причине называется на древнееврейском языке mishkan или «обиталище Бога». Данное слово имеет тот же корень, что и Shekinah.
С другой точки зрения, Shekinah является синтезом Sephiroth. В дереве Сефирота «правая колонна» — это сторона Милосердия, а «левая колонна» — это сторона Строгости[65]. Следовательно, мы должны обнаружить эти два аспекта в Shekinah, и, для того чтобы связать это с предшествующим материалом, мы можем прежде всего заметить, что по крайней мере в некотором отношении Строгость идентифицируется с Правдой, а Милосердие — с Миром[66]. «Если человек грешит и отдаляется от Shekinah, он попадает во власть сил (Sârim), которые подчиняются Строгости»[67], и тогда Shekinah называют «рукой строгости», что немедленно вызывает в памяти хорошо известный символ «руки правды». И, напротив, «когда человек приближается к Shekinah, он освобождается, и тогда Shekinah является „правой рукой“ Бога, то есть „рука правды“ становится в этом случае „благословляющей рукой“»[68]. В этом и заключаются тайны «Дома Правды» (Beith-Din), который представляет собой еще одно обозначение высшего духовного центра[69]. И вряд ли есть необходимость указывать на то, что две стороны, которые мы только что рассматривали, соответствуют распределению на избранных и проклятых в христианском описании «Страшного суда». Можно было бы также установить связь с двумя путями, которые у пифагорейцев изображались буквой Y и которые представляли в экзотерической форме миф о Геркулесе между Добром и Злом; с двумя дверями, небесной и адской, которые у латинских народов были связаны с символизмом Януса, между двумя циклическими фазами, восходящей и нисходящей[70], которые у индусов в равной степени связаны с символикой Ganêsha[71]. И, наконец, это дает возможность понять, что же значат такие выражения, как «благое намерение», которое мы встретим дальше, и «добрая воля» («Pax hominibus bonae voluntatis», и те, кто обладают некоторыми знаниями различных символов, на которые мы только что ссылались, увидят, что есть определенные основания для совпадения праздника Рождества с периодом зимнего солнцестояния), если постараться не обращать внимания на все поверхностные философские и моральные интерпретации, в которых этим символам отводилось место от стоиков до Канта.
