Оракулы перекрестков - [84]

– Макс, – позвал Бенджамиль вполголоса. – Ма-акс!

Максуд поднял голову.

– Гляди. – Бен указал рукой в сторону непоседливых кустов. – Там кто-то есть или мне только кажется?

Максуд быстро обернулся, и в этот момент Бенджамиль ослеп. Серо-желтое поле, серо-желтые кусты, серо-желтая фигура Максуда – все утратило очертания, растворилось в ярко-оранжевой вспышке. Сразу за вспышкой на Бенджамиля обрушился громовой голос, идущий разом со всех сторон. «Господи! – мелькнуло в помутившемся от ужаса мозгу. – Мы крали чужой картофель. Теперь мы будем наказаны слепотой». В следующий миг Бен различил слова: «…находитесь на охраняемой частной территории! Немедленно встаньте во весь рост и положите руки на затылок, иначе мы будем вынуждены…» Следом за словами раздался яростный рев Максуда и ударившие один за другим два оглушительных выстрела: «Ба-ба-бау-у!» Затем мир вокруг взорвался, и уши Бенджамиля перестали различать звуки. Он больно налетел на что-то грудью, шарахнулся в сторону, запнулся и полетел вверх тормашками.

Потом был провал. Какое-то время Бен не знал, кто он и где он. Потом рассудок вернулся вместе со вкусом земли на оскаленных зубах, и Бенджамиль догадался сорвать с себя низкочастотные очки. Он вовсе не ослеп, напротив, со всех сторон бил яркий свет веерных прожекторов, а по полю метались серые тени. Он не оглох, просто со всех сторон стреляли. Проведя короткую ревизию своих мыслей, Бен пришел к выводу, что голова его в относительном порядке, и, пересилив страх, кое-как встал на четвереньки с твердым намереньем ползти на поиски Максуда. Но Максуд нашелся сам. Вывалившись невесть откуда, он сгреб фатара в охапку и поволок за опрокинутую тележку.

– Попали! – проорал он Бену прямо в ухо, когда они оказались в относительной безопасности. – Бульдосы нам капкан подставили! Кто убит, кто нет, непонятно! Нужно пробираться к лесу! У тебя патроны еще есть?!

Бен ошалело кивнул и полез в кобуру.

– Прорвемся! – Максуд размазал по щеке кровь. – Прикрываем друг друга по очереди. Стреляй во всякого, кто поднимет голову. Пока ты стреляешь – я бегу, пока я стреляю – ты бежишь. Понял?

Бен кивнул.

– Ты первый! – Макс указал рукой направление. – Только туда, иначе попадешь на колючку. Ну, суки! – Он быстро высунулся из-за тележки и открыл беглый огонь, прижимая к земле неведомого противника.

Обдумывать и планировать свои действия было некогда. Не имея в голове ровным счетом ни одной здравой мысли, Бенджамиль привстал на карачки, чтобы ринуться вперед, но то, что он увидел, заставило его отшатнуться обратно к тележке и заорать:

– Макс! Макс! Он улетает!

Грузопассажирский прыгун висел над лесом, оглашая окрестности пронзительным клекотом. Непривычно яркая струя выхлопа била вниз, прямо в кроны высоких деревьев.

Максуд откатился за спасительный металлический корпус и закричал:

– Он не улетает! Он сюда летит. Руди хочет нас подобрать.

Прыгун по очень пологой и боязливой дуге действительно поплыл к полю, и сердце Бенджамиля застучало с утроенной силой. Он вспомнил, что очень давно слышал от кого-то, будто прыгуны действительно могут выполнять перемещения по очень короткой дуге, но для этого требуется уйма горючего и недюжинное мастерство пилота. Если чудесный, волшебный, божественный Руди посадит аппарат перед оградой, то они наверняка спасены.

Несколько пуль, выбивая снопы искр, с отвратительным визгом срикошетили от края тележки. Бен автоматически пригнулся, а когда вновь поднял голову, прыгун-восьмитонник лопался в воздухе, разрываемый на три части огненным бутоном взрыва. Еще не веря в происходящее, Бен смотрел, как обломки, разваливаясь на лету, рушатся на пологий склон, по которому всего сорок минут назад он катил тележку вслед за Максудом. «Мне все это снится, – отстраненно подумал Бен. – И поле, и Максуд, и тележка, и белесый след от ракеты, словно скальпелем разрезавший черное небо. Нужно только поплотнее зажмуриться, и все исчезнет».

– Теперь нам кранты, – стеклянным голосом сказал Максуд.

Он неожиданно поднялся во весь рост и, изрыгая проклятия, принялся, как заведенный, стрелять по бегущим к тележке фигурам. Расстреляв остатки обоймы, Максуд быстро присел и завозился с пистолетом. Его бледное лицо с блестящими провалами глаз оскалилось бешеной улыбкой. Крепко ухватив Бена за шиворот, он подтянул его к себе так, что их головы соприкоснулись.

– Теперь беги! – коротко сказал Макс

Он передвинул рычажок на пистолете и опять вскочил на ноги. Один за другим грохнули два взрыва, кто-то тонко, по-женски завизжал. Корпус тележки опять брызнул искрами. Максуд шагнул вбок, оступился и начал кулем оседать на мягкую землю. Бенджамиль метнулся к нему, подхватил, волоком потянул к укрытию. Голова Максуда судорожно вздрагивала.

– Что?! Что?! – закричал Бен, захлебываясь в водовороте ужаса.

Максуд захрипел.

– Что?! – Бен, пачкаясь в чем-то липком, принялся дрожащими пальцами расстегивать ворот мокрого комбинезона.

– Все, – хрипло сказал Максуд, во рту его что-то булькнуло. – Беги к лесу. Может, успеешь…

Его сильное тело мучительно выгнулось и обмякло. Размазывая по щекам кровь и слезы, Бенджамиль поднялся на колени и начал стрелять в темноту. Он не хотел никого убивать и не знал, кого ненавидеть, он стрелял в безысходность и в собственное отчаяние, с каждым выстрелом выплевывая из себя сгусток запекшегося черного ужаса. А когда ствольная коробка бессильно отъехала назад и палец несколько раз остервенело нажал на спуск вхолостую, Бенджамиль отшвырнул бесполезный пистолет и побежал. Он бежал, рыская из стороны в сторону, спотыкаясь, едва не падая, но вновь и вновь чудом оказываясь на ногах. В его душе больше не было страха, была упрямая злая уверенность в том, что он должен, обязан уйти живым. Пули повизгивали вокруг его втянутой в плечи головы, пули стегали по рыхлой земле и по картофельным кустам, но он уже не боялся.