Оракул мертвых - [23]

— Думаю, он не может заниматься этим делом: комиссар находится под следствием, скорее всего из-за своей позиции в отношении операции по зачистке Политехнического. Поэтому я позвонил вам.

— Вы правильно поступили, доктор. Благодарю вас. Спокойной ночи.

— И вам спокойной ночи, капитан.

Караманлис тут же вызвал коммутатор:

— Разыщи мне генерального директора Департамента античных ценностей. Это на Клеоменис Иконому.

— Но, капитан, все учреждения уже давно закрыты.

— Черт возьми, так найди его дома. Говори от имени Министерства образования. Может, мне еще и сморкаться вас учить?

— Но там тоже ответят только швейцары и охрана.

— Вытащи из постели какого-нибудь генерального директора, проклятие! Пусть подтвердит тебе, что у них есть инспектор по имени Арватис… да, Периклис Арватис. И некий Аристотелис Малидис… Нет, я не знаю, в какой он должности. Ну вот, молодец. Позвони мне, как только что-нибудь узнаешь.

Караманлис схватил свой бутерброд и принялся неохотно жевать его, время от времени запивая глотком минеральной воды. У него словно бы возникло предчувствие, что это странное происшествие может каким-то образом вывести его из затруднительного положения, в котором он находился. Проклятый проныра этот Богданос, и опасный к тому же. Караманлис собирался навести справки на его счет, как только будет возможно. У него как-никак есть друзья в Министерстве обороны. Телефон снова зазвонил.

— Итак, ты что-нибудь узнал?

— Нет еще, капитан. Я звоню вам подругой причине. Здесь молодой человек, иностранец, и он непременно хочет поговорить с начальником управления. Он говорит, это срочно и крайне важно.

— Ты знаешь, кто он?

— Говорит, его зовут Норман Шилдс.

— Ты сказал: Шилдс? Ш-И-Л-Д-С?

— Именно так.

— Пропусти его. Я немедленно его приму.

— Проходите, господин Шилдс, господин Нортон ждет вас в своем кабинете. — С этими словами чиновник двинулся по пустынным коридорам посольства Соединенных Штатов, потом остановился перед дверью с надписью «Атташе по культуре» и постучал.

— Войдите! — донесся голос изнутри.

— К вам господин Джеймс Генри Шилдс, мистер Нортон.

— Проходите, Шилдс, располагайтесь, я ждал вас с нетерпением. Как продвигаются дела?

— Проклятие, полковник, условия оказались совсем не такими! Из-за вас я попал в ужасное положение. Я в этом не участвую. Всему есть предел, есть принципы, которые следует соблюдать, проклятие. Мы — не преступники. Что это вам взбрело в голову работать с этой свиньей Караманлисом?!

Сердечное выражение, с каким полковник принял своего гостя, внезапно исчезло:

— Эй, Шилдс, осторожней выбирайте выражения, иначе я велю своим людям вышвырнуть вас отсюда без особых церемоний. Ваше учреждение поручило вам сотрудничать с нами, а нам нужна определенная информация. Если она у вас есть, сообщите мне все, что знаете, а потом проваливайте. Я сыт по горло вашими выходками и капризами. Если это ремесло не для вас, запишитесь в бойскауты и больше не морочьте мне голову, черт возьми!

Шилдс пришел в себя, сдерживаясь.

— Ладно, полковник, значит, вы действительно хотите знать, как идет дело? Отлично: так знайте, Караманлису ничегошеньки не удалось добиться, и он знает столько же, сколько и раньше, зато он учинил такую чудовищную жестокость, что, если она всплывет, то все мы пропали, мы с вами в том числе. А теперь, надеюсь, у вас крепкий желудок и вы сможете выслушать то, что я собираюсь вам рассказать, потому что меня стошнило перед тем, как я пришел сюда с отчетом.

Нортон опустил глаза в замешательстве: ему трудно было представить, что могло до такой степени смутить человека вроде Джеймса Генри Шилдса, бывшего офицера САС, выдающегося агента британской разведки, работавшего в Греции во время гражданской войны и партизанской войны, а потом во Вьетнаме и Камбодже в самые трудные годы конфликтов.

— Я капитан Караманлис, пожалуйста, садитесь. Что я могу для вас сделать?

У Нормана Шилдса были круги под глазами, веки опухли, словно он несколько дней не спал. Манжет и воротник рубашки испачкались, брюки выглядели потертыми, мешковатыми на коленях. Он все никак не мог ответить, как будто подбирал правильные слова, чтобы начать.

— Господин капитан, — произнес он наконец, — выслушайте меня. Я собираюсь предложить вам возможность всего за час стать сказочно богатым.

Караманлис в замешательстве посмотрел на него, сомневаясь в умственном здоровье своего собеседника. Норман уловил его мысль.

— Я готов доказать свои слова. Вы можете во всем удостовериться сами, а я в это время посижу здесь.

— И что же я такого сделал, чтобы заслужить столь чудесную возможность?

Норман продолжил свою речь, не обращая внимания на вопрос Караманлиса:

— В субботу ночью в Афинах некто спрятал в тайном месте микенскую вазу из цельного золота, огромной ценности. Этот предмет не каталогизировали, и никто, насколько мне известно, не знает о его существовании. Несомненно, его обнаружили во время недавних раскопок, но точнее не могу вам сказать.

Караманлис стал внимательнее:

— Продолжайте. Я вас слушаю.

— Освободите моих друзей, Клаудио Сетти и Элени Калудис, а также Мишеля Шарье, если он здесь, а я скажу вам, где находится этот предмет. Вы сможете без труда забрать его, а я готов отправить его в Лондон на аукцион Сотбис. Он, вероятно, принесет вам миллион долларов. Мне кажется, это вполне разумные условия для обмена.