Опыты любви - [66]

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ САМОУБИЙСТВО

1. Подошло Рождество, неся с собой веселые песни, поздравительные открытки и первые снегопады. Когда-то мы с Хлоей собирались провести праздники в маленькой гостинице в Йоркшире… На моем столе до сих пор лежал рекламный проспект: «Эби Коттедж» приглашает своих гостей насладиться горячим йоркширским гостеприимством в окружении уникальной природы. Посидите у открытого огня в обитой дубом гостиной, прогуляйтесь вдоль стен или просто расслабьтесь и дайте нам позаботиться о вас. Отдых в «Эби Коттедж» — это то, к чему вы всегда стремились, и даже больше.

2. За два дня до Рождества и за несколько часов до моей смерти, в мрачную пятницу, в пять часов вечера мне позвонил Уилл Нотт:

— Я подумал, что нужно попрощаться. В эти выходные я должен лететь обратно в Сан-Франциско.

— Понятно.

— Скажи, как у тебя дела?

— Прости, что?

— У тебя все в порядке?

— Ты говоришь — в порядке? Впрочем, можно сказать и так.

— Я расстроился, когда узнал о вас с Хлоей. Правда, очень жаль.

— А я был очень рад услышать о вас с Хлоей.

— Ты уже слышал… Видишь ли, так получилось. Ты знаешь, как она мне всегда нравилась. Так вот, она позвонила мне и сказала, что между вами, ребята, все кончено, ну, тут все и началось.

— Замечательно, Уилл, просто здорово.

— Я рад, что ты говоришь так. Мне бы не хотелось, чтобы это или что-нибудь другое встало между нами, потому что настоящая дружба — не то, что я легко готов отправить в корзину. Я все время надеялся, что вы с ней как-нибудь все уладите, мне кажется, вы были прекрасной парой. Правда, жалко, но что поделаешь? Кстати, где ты проводишь Рождество?

— Думаю, у себя.

— Похоже, у вас здесь намечается настоящий снегопад, пора доставать лыжи, а?

— Хлоя сейчас с тобой?

— Со мной ли она сейчас? Да нет, то есть в данный момент нет. Она была здесь, но сейчас вышла в магазин. Мы с ней говорили о рождественских хлопушках, и она сказала, что любит их, так вот, она пошла за ними.

— Здорово, передай ей привет.

— Уверен, она очень обрадуется, узнав, что мы с тобой разговаривали. Ты знаешь, что она собирается на Рождество вместе со мной в Калифорнию?

— Вот как?

— Да, она будет потрясена тем, что увидит. Дня два мы проведем с моими родителями в Санта-Барбаре, а потом, возможно, поедем на несколько дней в пустыню или еще куда-нибудь.

— Она любит пустыни.

— Точно, она так мне и сказала. Ладно, наверное, нам лучше теперь попрощаться, желаю тебе веселых праздников. Мне пора собирать барахло, оно тут везде разбросано. Может быть, я снова приеду в Европу следующей осенью, но в любом случае я позвоню тебе узнать, как ты живешь…

3. Я пошел в ванную и выгреб все до одной таблетки, которые у меня были, отнес и сложил их на кухонном столе. Смесь из аспирина, витаминов, снотворного, нескольких склянок с сиропом от кашля плюс виски внушала надежду покончить со всем этим балаганом. Что может поспорить в чувствительности с такой реакцией — убить себя, когда твоя любовь была отвергнута? Если Хлоя и правда была всей моей жизнью, разве не было естественным с моей стороны посчитать себя обязанным положить этой жизни конец, чтобы доказать невозможность продолжать жить без нее? Разве не было с моей стороны проявлением непорядочности продолжать просыпаться каждое утро, когда человек, бывший, как я утверждал, смыслом моего существования, теперь покупал рождественские хлопушки для архитектора из Калифорнии, владельца дома в предгорьях Санта-Барбары?

4. Мой разрыв с Хлоей сопровождали бесконечные выражения сочувствия со стороны друзей и знакомых: наверное, это было к лучшему, люди расходятся, страсть не может длиться вечно, так хорошо прожить жизнь, все-таки познав любовь, время все лечит. Даже Уилл ухитрился сделать так, что в его устах это приобрело торжественное звучание, как землетрясение или снегопад, своего рода испытание, которое природа посылает нам, чью неизбежность нельзя и помыслить чтобы оспорить. Моя смерть должна была прозвучать мощным отрицанием «нормального» — она должна была свидетельствовать, что если другие забыли, то я не согласен забыть. Я хотел избежать эрозии и сглаживания временем, я хотел, чтобы эта боль длилась вечно — лишь для того, чтобы она продолжала связывать меня с Хлоей через сожженные нервные окончания. Только своей смертью мог я подтвердить значительность и бессмертие своей любви, только посредством саморазрушения мог я напомнить миру, уставшему от трагедий, что любовь — жизненно-важная материя.

5. Тот, кто будет это читать, будет жив, но автор будет мертв. Часы показывали семь, а снег все еще падал, укутывая город белым покрывалом, — нет, саваном. Я не знал другого способа сказать тебе о своей любви; я достаточно взрослый человек и не хочу, чтобы ты обвиняла себя в этом, — сама знаешь, что я думаю о чувстве вины. Надеюсь, в Калифорнии тебе понравится, горы действительно очень красивые. Я знаю, ты не могла любить меня, — пожалуйста, пойми, я не мог жить без твоей любви… Текст предсмертного письма (составление его как отсрочка самоубийства) прошел через много редакций: кипа смятой бумаги лежала возле меня на столе. Я сидел на кухне, закутавшись в серое пальто, в компании одного лишь вздрагивающего холодильника. Внезапно резким движением я схватил упаковку с лекарствами и проглотил, как я понял позже, двадцать шипучих таблеток витамина С.