Опытный кролик - [177]

Выслушав их, старшина горестно вздохнул, вспоминая слова, небрежно брошенные УРовцем после организованной шикарной бани. Жаль, не внял им комбат. Командиры, как услышали про выходной день, ушли ночевать и веселиться в город.

— Боевая тревога! Хлопцы, быстро хватайте «Максимы», винтовки, получайте патроны, здесь занимаем оборону.

Выступать на север, на позиции, отстоящие отсюда более чем на десять километров, показалось ему неразумным. Пусть придут настоящие командиры. А если что, отсидятся в форте. Подвалы здесь глубокие, стены толстые…

— Отставить оборону! — вмешался знакомый голос. — Остальное исполнять!

Тьфу ты! Легок на помине веселый, до неприличия, капитан. Ого, теперь майор.

— Все понятно? — Ненашев показал приказ. Старшина зашевелил губами, скрупулезно вчитываясь в текст, после кивнул:

— Да, товарищ майор.

Кроме них других войск на этом участке границ нет. Пусть долго крутится в личном гробу человек, определивший их место.

— Что с патронами?

— Есть по паре лент на пулемет и по нескольку обойм на винтовку.

«Минут пятнадцать-двадцать интенсивного боя», — прикинул Максим. Эх, сюда бы волшебника, пусть ящики с боеприпасами сразу возникают на позициях.

— Негусто. Пришлю машину. Пока не прибыли ваши командиры, прикрепляю своих. Старшина, ты бы, как комбат, их своим бойцам отрекомендовал.

Антон Ильич изумленно захлопал глазами. Как, отвечать за батальон? И командиры с кубиками, его, старшины, бойцы?

Панов чуть скривил нос. Не зря, не зря жили повязки на рукавах батальона. Тот, кто постоянно живет заботами людей – настоящий вождь, князь, командир, председатель колхоза, черт возьми!

Максим, парил в бане все руководство старшины, они чуть ли не песни пели вместе. А после к нему приехал целый грузовик домработниц с узлами грязного белья, искренне посланный, так, что сразу испортило отношения.

— Скажу коротко и прошу передать каждому бойцу лично. Это не маневры: красные против синих, все серьезно. Ваша задача прикрыть выход дивизии из крепости. Помочь своим товарищам, госпиталю, командирским женам и детям. Мои ребята знают, что делать.

— А что, товарищ майор, неужели такая сила попрет? Не отобьемся?

— Тебе по правде, или привычный лозунг задвинуть?

— По правде!

— Держитесь, пока есть патроны, — Панов не стал патетически восклицать «до последнего». Пуля теперь молодец, а штык дурацкий. Но каждый боец должен знать свой маневр. За что именно, конкретно, надо стоять до конца.

— Понятно.

— Если понятно, то держись. Хорошо окопайтесь, по манере финнов. Время вам дам, но минометы и зенитные пулеметы подчиняю себе. А вам разрешаю вскрывать любые склады, вне зависимости, чьи они.

Ненашев достал заготовленное распоряжение, составленное не только по всем правилам, но и ссылающееся на неминуемый приказ командующего округом, опоздавший на несколько часов. Ни один интендант не подкопается, особенно после того, как Максим приложил печать к листку и расписался.

— А вы, товарищ майор?

— Останусь с ротой здесь. Должен же кто-то объяснить вашему комбату, куда делся батальон. Глядите в оба. Слушать лишь тех, кого знаете в лицо. В городе орудуют диверсанты. Будет кто-то возникать, сразу под замок! До выяснения, отвечаю лично, как комендант обороны участка.

Песец ему, если немцы не начнут войны, как в истории.

Но… лучше бы так, еще год-два… и встретили бы мы вас по всем правилам.

****

Свою позицию Панов выбрал давно.

«План без „шверпункта“, словно человек без характера», или неправильно выразился господин Гинденбург?

Фортификация Первой мировой войны и сейчас обеспечивала круговую оборону форта, окруженного рвом, наполовину заполненным водой.

Участок до Буга заболочен. Если штурмовать, без тяжелой артиллерии не обойтись. Данный факт доказали поляки еще в тридцать девятом году.

На верхнем ярусе пять бетонированных траверсов, встав на которые, хорошо видно поле на юге и местность за рекой, что на северо-западе перед Пограничным островом. А если накроют артиллерией, то в центе и по краям в бетон врезаны три бронированных колпака НП.

Пока живы рации и есть снаряды у Царева, можно корректировать огонь. В бинокль отлично просматривались ориентиры, рядом с которыми находятся позиции немецкой артиллерии, наблюдательные пункты и два узла связи. В этом он убедился, когда поднимался сюда прошлый раз.

Как всегда существовало «но». У всего великолепия один вход, он же черный выход. Тут и обороняться тогда не стали, чуя ловушку, словно в крепости.

Да, именно так расценивал ситуацию Ненашев. Иначе не объяснить. Пулевые выбоины на стенах историки дружно отнесли к тридцать девятому году, хотя имелся один подозрительный пролом, будто от тяжелого снаряда. Опустевший после ухода красноармейцев пустой форт захвачен 80-м пехотным полком 34-й дивизии противника почти без потерь около шести утра.

Пусть теперь укрепление, наконец, выполнит свое назначение, на какое-то время, прикрывая с юга крепость. Панов малочисленности гарнизона не боялся. Недолго им тут куковать. Не море пушек и горы снарядов за спиной. Где меньше войска, там больше храбрых[570].

И весь расчет на внезапность. Шум отбывающих пехотинцев обязательно услышат на вражеском берегу, решив, что русские окончательно покинули укрепление.