Опыт прозрения. Простое практическое руководство к буддийской медитации - [35]

Вы никогда в жизни не видели мужчину или женщину 80, 90 и 100 лет — бесконечно дряхлых, согнутых пополам, на костылях, стариков, семенящих немощными шажками и готовых упасть каждую минуту,— тех, чья молодость давно миновала, чьи зубы — несколько чёрных шатающихся пеньков, чьи полосы, если они ещё не все выпали, белы, а глаза красны, полуслепы и мутно слезятся? Вы их видели. Но пришла ли вам мысль, хотя бы один раз, что и вы тоже станете жертвой распада? что и вам не избежать того же?

Вы никогда в жизни не видели мужчину или женщину — тяжко больных и сокрушённых своей болезнью, вывалянных в собственных нечистотах, поднимаемых за руки и за ноги одними, когда другие сменяют под ними подстилку?.. Вы — видели. Но мелькнула ли у вас мысль, что и вы тоже будете когда-нибудь жертвой болезни? что и вас нечто подобное не минует?

Вы никогда в жизни не видели труп человека через день, два и три после смерти, сине-чёрный, вздутый, разлагающийся и зловонный?.. Вы видели, и для вас это не тайна. И всё же, пришла ли вам по-настоящему эта мысль хоть один раз,— что и вас тоже унесёт смерть? что нет от неё бегства?

Да, и мы тоже потенциальные, неминуемые жертвы всего, о чем здесь нам напомнили. Смерть не такая вещь, которая одних поражает, других щадит. Она тот конец, который общ для всех. Она — факт.

И еще есть боль ума. Депрессия. Отчаяние. Беспокойство. Тревога. Гнев. Ненависть. Страх. Похоть. Тоска. Доколе мы будем оставаться в силках этого бесконечного круга перерождений, находясь в мелкой спешке сиюминутных дел, гонимые страстями, ведомые неведением? Как тягостна нескончаемость — каждое утро пробуждаться к тем же краскам и запахам, звукам и ощущениям, чувствам и мыслям — в бесконечной цепочке монотонных повторений. Мы проживаем день, ложимся спать — и вновь встаем навстречу все тем же краскам и звукам, запахам и вкусовым впечатлениям, ощущениям и мыслям — снова и снова, снова и снова...

Непостигаемы истоки сансары. Непознаваемы первые качала существ, которые в тумане своего неведения и в рабстве своих желаний безудержно спешат по кругу перерождений. Чего, вы думаете, больше: потоков слез, пролитых вами на этом длинном пути, по которому вы, сей сонм существ, спешите бессмысленными кругами рождений и смертей, плача от близости нежелательного, рыдая от разделенности с желаемым, — слез ли этих больше или воды четырех земных океанов? Океаны бледнеют по сравнению с этим. Сквозь бездны времен оплакивали вы смерть своих отцов и матерей, сыновей и дочерей, братьев и сестер, и, страдая над милыми вам трупами, вы пролили столько слез, что океаны — четыре малые лужицы по сравнению с этим. Теперь оглянитесь. Бесконечно долго вы страдали и мучились, бесконечно много несчастий перенесено вами в этой веренице времен, и кладбища ваши давным-давно насытились вами. Пора, давно пора испытать неудовлетворенность всеми формами бытия. Путь был достаточно долог, чтоб утомиться им, чтоб осознать его смысл и бессмыслицу, чтоб отвернуться от него и скинуть оковы всего этого.

Подобно детям, играющим в игрушки в объятом пламенем доме, мы избегаем смотреть открыто на боль и страдания, которыми чревата наша жизнь. Мы с глаз долой убираем престарелых и больных, помещая их в особые дома, чтобы не видеть их горестей. Мы гоним нищих с наших улиц, дабы не видеть ужаса нищеты. Мы наряжаем трупы, как на вечеринку, уклоняясь от созерцания беспощадного лика смерти. И вот — первая благородная истина, осознанная Буддой в его просветленности, была истиной о страдании. Нет блага в иллюзорном неведении, нет блага в притворстве перед собой, что страданий нет. Как бы мы ни пытались завуалировать их существование, а тело все-таки будет стареть и дряхлеть, и болезни его не минуют. Оно обязательно придет к смерти. Невзирая ни на какие развлечения, которые мы можем себе доставлять, мы не избежим таких источников мучений, как гнев, и злость, и фрустрация, и тревога, и напряжение. Мы горим от гнева, горим желанием. Первая благородная истина — истина страдания.

Но Будда на этом не останавливался. Он не только указывал на истину страдания, но также и объяснял его причины.

Что привязывает нас к этому колесу горестей? Будда видел, что путы находятся в наших собственных умах и воплощены в наших привязанностях. Мы вовлечены в бесконечное вращение этого колеса мучений, поскольку сами жадно прижимаемся к нему, липнем к нему благодаря своему неведению.

Есть четыре вида мощной привязанности, удерживающей нас на колесе. Первый — это привязанность к чувственным радостям. Это постоянная охота за приятными звуками и видами, изысканными ароматами и вкусовыми ощущениями, это, наконец, стремление обеспечить себе приятные телесные ощущения. Итак, бесконечный поиск сиюминутных фрагментарных услад. Мы так привязаны к ним, они настолько нас привлекают, будто в них лежит решение наших проблем, будто они обещают конец нашим страданиям. Всю жизнь мы находимся в постоянном ожидании то следующего двухнедельного отпуска, то очередной связи с кем-то или знакомства, то обладания новой собственностью, то вообще просто новизны впечатлений, то есть всегда ждем с вожделением какого-то новенького счастья, которое совсем вроде бы уже рядом.