Опять в путь - [4]

– Покамест я недалеко продвинулся, – сказал он и протянул Артуру руку. – Я ужасно рад вновь тебя видеть.

Артур, растроганный и недоумевающий, только замотал головой.

– Я столько лет никого не видел, – заговорил он, – просто ни единой души. Еще чуть-чуть – и я разучился бы разговаривать. Слова все время забываю. Вообще-то я практикуюсь. Для практики я разговариваю с этими… ну как их там… как называются эти, с которыми разговариваешь, когда с ума сходишь? Ну как Георг Третий.

– Короли? – подсказал Форд.

– Да нет же, – возразил Артур. – Эти самые, с которыми он разговаривал. Господи, здесь же их полным-полно. Я сам посадил сотни. И все засохли. Деревья! Я практикуюсь в разговорах с деревьями. Ты это зачем? – Форд по-прежнему протягивал Артуру руку, а тот с изумлением пялился на нее.

– Пожми ее, – просуфлировал Форд.

Артур последовал совету, вначале несколько нервно, словно боясь, что рука сейчас обернется скользкой рыбиной. Но тут же с безмерным чувством облегчения крепко схватился за нее обеими своими. Он тряс руку Форда и пожимал ее, пожимал и тряс.

Через некоторое время Форд счел необходимым отнять у Артура свою конечность. Они взобрались на верхушку ближнего утеса и принялись обозревать окрестности.

– Что сталось с голгафрингемцами? – спросил Форд.

Артур пожал плечами.

– Их здесь нет уже три года. Очень многие не пережили зиму, а когда пришла весна, уцелевшие заявили, что уходят в отпуск, и уплыли на плоту. История свидетельствует, что они, видимо, живы и здоровы…

– Гм, – прокомментировал Форд, – ну ладно, ладно.

Уперев руки в бока, он вновь обвел взором пустынный мир. Внезапно Форд начал буквально излучать энергию и целеустремленность.

– Мы отправляемся в путь, – вскричал он, весь трепеща от прилива сил.

– Куда? На чем? – воскликнул Артур.

– Не знаю, – сказал Форд, – но я буквально чувствую, что время пришло. Лед тронулся. Наше странствие уже началось.

Он перешел на шепот.

– Я обнаружил, – заявил он, – аномальные протечки.

Прищурившись, как Клинт Иствуд, он уставился на горизонт. Для полноты картины не хватало только, чтобы порыв ветра драматически взъерошил его волосы – но местный ветерок баловался с какими-то листьями в сторонке, а на Форда и внимания не обращал.

Артур попросил его повторить только что сказанную фразу, ибо не совсем уяснил себе ее смысл. Форд повторил.

– Протечки?

– Протечки в пространстве-времени, – сказал Форд и поспешил подставить свое зверски ухмыляющееся лицо ветру, который как раз случайно пролетал мимо.

Артур кивнул, прокашлялся.

– Речь идет о каких-то неполадках космического водопровода, я так понял? – осторожно спросил он. – Ну там, вогоны не заворачивают краны…

– Нет, это возмущения в континууме, – пояснил Форд.

– А, – кивнул Артур, – политика, значит.

Засунув руки в единственный карман своего халата, он воззрился вдаль с видом знатока.

– Чего-о? – воскликнул Форд.

– Э-э, так что там такое стряслось в этом континууме? Народ возмущается, что водопровод неисправен? И почему вдруг туда стоит эмигрировать?

Форд чуть не испепелил его взглядом.

– Ты будешь слушать или нет?

– Я слушаю, – сказал Артур, – только боюсь, толку мне от этого мало.

Форд сгреб его за отвороты халата и стал объяснять ему терпеливо и размеренно, с толком и с расстановкой – словом, так, будто Артур был служащим расчетного отдела телефонной компании.

– Судя по всему… – произнес Форд, – … в ткани пространства-времени… – произнес Форд, – … появились… – произнес Форд, – … очаги…

Артур тупо смотрел на отворот своего халата, сжимаемый пальцами Форда. Форд довел свою речь до конца, прежде чем Артур успел перейти от тупого взгляда к тупым замечаниям.

– … нестабильности… – завершил Форд.

– А, вот как, – сказал Артур.

– Да уж вот так, – подтвердил Форд.

Они стояли одни-одинешеньки на вершине утеса где-то на доисторической Земле и решительно смотрели друг другу в глаза.

– И что же с ней стало? – спросил Артур.

– Очаги нестабильности в ней возникли, – ответил Форд.

– На самом деле? – спросил Артур, ни на миг не отводя глаз от Форда.

– Вне всяких сомнений, – ответил Форд с не меньшей непреклонностью.

– Ну и хорошо, – сказал Артур.

– Теперь понял?

– Нет, – признался Артур.

Последовала немая сцена.

– Вот в чем беда с этим разговором, – заявил Артур после того, как озадаченность медленно, точно альпинист по трудному склону, вскарабкалась по его лицу и уселась на бровях, – он очень не похож на те, что мне приходилось вести в последнее время. Я уже пояснил, что в основном беседовал с деревьями. А это совсем другой коленкор. Если не считать разговоров с некоторыми дубами – этим хоть в лоб, хоть по лбу.

– Артур, – сказал Форд.

– Алло? Да? – пробормотал Артур.

– Просто прими на веру все, что я тебе скажу, и сразу все станет совсем, совсем ясно.

– Хм, что-то не верится.

Они уселись на камень и впали в глубокую задумчивость.

Форд вытащил свой субэфирный чуткомат. Прибор едва слышно жужжал, подмигивая крохотной тусклой лампочкой.

– Батарейка села? – поинтересовался Артур.

– Нет, – сказал Форд, – он чувствует мобильную аномалию в ткани пространства-времени, локальное возмущение, очаг нестабильности. Протечку. И это где-то недалеко.