Оптинский патерик - [41]

В 1884 году отец Иосиф стал иеромонахом. К этому времени он уже был старшим келейником старца Амвросия. Тихий и серьезный выходил он к посетителям, внимательно выслушивал, в точности передавал ответ старца, ничего не добавляя от себя. Но все чаще старец отсылал посетителей спросить совета у келейника, и всех поражало, что его слова буквально совпадали с тем, что говорил сам преподобный Амвросий. Тогда старец Амвросий некоторых своих посетителей стал благословлять обращаться к нему с духовными вопросами.

В 1888 году иеромонах Иосиф тяжело заболел и был пострижен в схиму. Во время этой болезни, которая, как оказалось, была не к смерти, а к славе Божией, Своего избранника снова, как некогда в детстве, посетила Царица Небесная. "Потерпи, любимче Мой, немного осталось", — утешала Она его. Эти слова услышал послушник, ходивший за отцом Иосифом. Думая, что за ширмой, где лежал больной, кто-то есть, он заглянул туда и был поражен: там никого не было. "А батюшка Иосиф, — рассказывал он старцу Амвросию, — лежал как пласт, с закрытыми глазами. Меня такой объял страх, что волосы дыбом встали". И после старец Амвросий говорил некоторым, что отец Иосиф в болезни сподобился видеть Царицу Небесную…

Смертельная болезнь отступила, и преподобный был назначен помощником старца Амвросия, начав исповедовать.

Настало лето 1890 года. Собираясь, как обычно, в Шамордино, старец Амвросий вдруг в первый раз за всю тридцатилетнюю совместную жизнь говорит отцу Иосифу: "Тебя не возьму нынешний раз, ты здесь нужен". Мало того, приказал отцу Иосифу перейти в его келлию, а в приемную велел перенести большую икону "Споручницы грешных". Грустно сделалось отцу Иосифу от всех этих распоряжений. "Не вернется сюда больше старец…" — промелькнуло у него в голове.

С отъездом отца Амвросия в Шамординскую обитель многие монахи стали исповедоваться у отца Иосифа. Архимандрит Исаакий I также избрал отца Иосифа своим духовником. 10 октября 1891 года преподобный старец Амвросий блаженно почил. В это-то скорбное время обнаружилась во всем величии сила духа преподобного Иосифа. Именно в нем многие скорбящие нашли духовную поддержку и почувствовали, что дух почившего батюшки Амвросия живет в новом старце. И оптинская братия, никем не понуждаемая, стала обращаться со своими душевными нуждами к прямому наследнику духовных дарований Оптинского старчества отцу Иосифу. Он был назначен духовником шамординских сестер наравне с преподобным Анатолием старшим. После того как старец Анатолий в конце 1893 года тяжело заболел, духовничество, а также начальствование над скитом было полностью передано отцу Иосифу.

Преподобный старец Амвросий говаривал иногда: "Вот я пою вас вином с водою, а отец Иосиф будет поить вас вином неразбавленным". Действительно, старец Иосиф был весь сосредоточенность, речь его была сдержанна и дышала одним лишь святоотеческим учением. Несомненно, что старцу был присущ особый дар исповеди, дар учительного, действенно сильного и вместе с тем утешительного слова, дар благодатного воздействия на внутреннее состояние кающегося.

На исповеди батюшка был всегда серьезен, замечания его как-то особенно проникали в глубь сердца и будили сознание своей греховности пред Богом. Безнадежный грешник, побывав у преподобного Иосифа, обновлялся духом, изменялся к лучшему. Преданные старцу Иосифу духовные дети говорили: "Иногда и один взгляд его говорил мне более, чем тома проповедей" или: "Точно шубу, снял с меня батюшка мою скорбь, — так мне стало легко…." Кроме таинственного влияния своего благодатного слова на душевное расположение человека, отец Иосиф имел еще несомненный дар исцеления как от страстей, так и от телесных болезней.

По смирению преподобный Иосиф плоды своей деятельности приписывал доброму устроению своей братии. Так он писал своей сестре монахине Леониде вскоре после своего назначения начальником скита: "…Управляю скитом со своими всеми помощниками — братиями; все слушаются и смиряются, только нужно самому себе внимать и заботиться о своей душе, а братия все, слава Богу, мирны".

Преподобный Иосиф удивительно умел соединять в себе свойства, требуемые начальническими обязанностями и долгом старчества. По отношению к братии он был тверд, строг и взыскателен; учил их смирению, терпению, нелицемерному послушанию и вообще монашескому поведению. Но учил этому не властью начальника, а внушал любовью отца и в то же время как старец умел всех успокоить, умиротворить, привести к повиновению и покорности. Братия говорили про него:

"Наш батюшка чего не сделает приказанием, то доделает своим смирением: так скажет и взглянет, что и не хотелось бы смириться, да смиришься".

Он требовал, чтобы на все спрашивали его благословения, и никогда не тяготился никакими вопросами, но делал это в простоте духа, как монах, привыкший каждый шаг своей жизни освящать благословением.

В служении он всегда был спокоен и сосредоточен, не любил ни суетливой поспешности, ни вялой медлительности; возгласы говорил внятно. И вообще служение его производило умилительное чувство в молящихся.

Во внутреннем управлении братией он был очень мудр и соблюдал меру в строгости и в снисхождении, никогда не поступая ни в чем по одному наговору, а подробно разбирался в каждом случае. Он вообще не любил часто перемещать монахов с одного послушания на другое, говоря, что на одном послушании скорее приучаются к терпению. А от находящихся в послушании он требовал беспрекословного повиновения и смирения.