Оптинские дневники - [22]

Когда Миша утренние и вечерние молитвы читал, Тишка в этом деле не разбирался: летал по комнатам, как ему изволится. А вот Рыжий, когда хозяин лампадку зажигал, сразу шёл к печке и лежал cмирно, не двигаясь: дескать, понимаю, хозяин, что дело у тебя важное и мешать не смею.

Вырос Рыжий огромным котом, весил больше четырёх килограммов. Иногда уходил из дома на несколько дней к своим кошачьим подругам. Несколько раз было: в лютые морозы пропадёт Рыжий из дому – и нет его. Мороз страшный трещит, а кот где-то на улице. Миша уж выйдет и там посмотрит, и сюда заглянет – нет нигде кота. Расстроится Миша, а потом скажет про себя:

– Ладно, постараюсь не расстраиваться – Бог дал, Бог взял.

Только так подумает – как за дверью: «Мяу!»

Рыжий вернулся! Кончики ушей подморожены, но сам живой и здоровый.

Первый раз заболел Рыжий, когда у Миши мама умерла. А кот очень любил её. И вот стал чахнуть на глазах. От четырёх килограммов очень быстро осталось только два. Еле ходит по комнате. Жалобно так смотрит. Подойдёт к любимому месту мамы, где она обычно сидела, ляжет и лежит – тоскует. Тишка вроде и не заметил потери хозяйки. Его кто накормил – тот и хозяин. А Рыжий угасать стал.

– Понимаешь, Оля, мы ведь все вместе – люди и их питомцы – мы вместе…

Отец В. не может подобрать слова, чтобы объяснить то, что он чувствует, что понимает его душа. Морщится, машет рукой и продолжает:

– Я тогда решил помолиться за Рыжего. Был как раз праздник святых Флора и Лавра. Стал молиться святым: помогите Божьему созданию, исцелите, если есть на то воля Божия.

И что ты думаешь – поправился Рыжий. Начал кушать, через месяц опять четыре килограмма весил.

Так мы и жили. А потом я собрался в монастырь. Уехал. В доме родственники поселились. Приезжаю через пару месяцев по делам, а мне говорят: «Рыжий по тебе так тоскует, что заболел опять. Как ты уехал, он и есть перестал. На глазах тает». Смотрю: а он снова стал худой-худой. Увидел меня – идёт ко мне, а сам качается от слабости. Прижался к ногам моим и не отходит. Как будто жить он без меня не может.

Вечером легли спать, Рыжего в ноги положил, он сам и на диван не смог вспрыгнуть. Ночью проснулся – нет Рыжего. Слышу: далеко жалобное такое мяуканье – как стон. Встал, пошёл искать кота. А он умирать ушёл, оказывается, в погреб. И тут не хотел причинять беспокойства. Спустился я в погреб, зажёг свечу, вижу: лежит Рыжий, сам в земле, и даже нос его рыжий тоже весь в земле. Я поднял его, лёгкого, почти невесомого, на руки, отряхиваю, а он прижался к мне всем своим тельцем кошачьим.

Умирает уже. Сел я прямо в подполе на приступок, держу его на коленях, глажу рыжую шёрстку, а он, умирающий, из последних сил начинает мурлыкать – слово своё благодарственное мне говорит. Плохо ему, больно, а он мурлыкает из последних сил: дескать, люблю я тебя, хозяин мой, и благодарю за ласку.

Отец В. умолкает и отворачивается в сторону. Старается незаметно смахнуть слёзы. Откашливается и прерывающимся голосом говорит:

– Вот тебе и история короткая и грустная – про кота. Напиши про Рыжего. А я пошёл на послушание – и так уж засиделся здесь с тобой…

История вторая – забавная

Пару недель назад оптинский игумен Т. рассказал мне забавную историю. Добавил, что главный герой этой истории разрешил мне её записать, не называя его имени.

Один оптинский отец несколько дней подряд был очень занят на послушании и в келью возвращался уже ближе к ночи.

Здание с братскими кельями ремонтировали, и снаружи всё было в строительных лесах. В открытые форточки келий время от времени запрыгивали оптинские коты, вынюхивая что-нибудь съедобное. Иногда отец Н., вернувшись с послушания, прогонял особенно навязчивого посетителя: голодающих среди этих котов не было, в монастыре их обычно подкармливают.

Как-то поздним вечером, вернувшись в келью чрезвычайно уставший, отец Н. заметил, что в форточку запрыгнула большая и красивая трёхцветная кошка. Он попытался выставить вон непрошеную гостью, но кошка уходить не желала, вела себя совершенно по-хозяйски и сердито шипела на отца Н. Он очень удивился, насторожился и решил понаблюдать за странной кошкой.

Та важно прошествовала к полуоткрытому шкафу и, недовольно бросив взгляд на озадаченного хозяина кельи, ловко запрыгнула внутрь. Отец Н. подошёл к шкафу, осторожно открыл дверцу и увидел следующую картину: в глубине шкафа возлегало целое семейство кошачьих – кошка и крошечные, ещё слепые котята. Котята, почувствовав мать, начали пищать и пристраиваться к ней в ожидании кормёжки. Сама же мамаша смотрела на отца Н. крайне недовольно и в её взгляде явно читалось:

– Я тут важным делом занимаюсь, а ты мешаешь только! Безобразие какое-то: нет покоя кормящей матери!

Отец Н. понимающе кивнул головой кошке, бережно прикрыл дверцу шкафа. Постоял немного, подумал, а потом вздохнул печально и пошёл в трапезную за ужином для своей новой постоялицы.

Звонок по сотовому телефону

Эта история случилась со мной на днях, когда я ездила из Оптиной Пустыни в Козельск по послушанию. Послушание выполнила. Пришла пора возвращаться в монастырь. А день уже заканчивается, маршрутки перестают ходить. Вот и в Оптину последняя по расписанию пошла. Бегу я за ней, а сумка тяжёлая. Нет, точно не успею… И не успела. Можно и пешком, конечно, дойти, но вот поклажа моя… Да и устала под конец дня…