Оптина пустынь и ее время - [152]

Созвалъ онъ своихъ прихожанъ къ часу проезда ко храму, расположенному у самой дороги царской. Собрались все въ праздничныхъ нарядахъ, — вышелъ батюшка въ светлыхъ ризахъ, съ крестомъ въ рукахъ, а обокъ его дьячекъ со святой водой и съ кропиломъ — и стали ждать, когда запылить дорога и покажется государевъ поездъ. И, вотъ, когда показался въ виду царскш экипажь, поднялъ священникъ крестъ высоко надъ головой и сталъ имъ осенять грядущаго въ путь Самодержца. Заметилъ это Государь и велелъ своему поезду остановиться, вышелъ изъ экипажа и направился къ священнику. Далъ ему iерей Божш приложиться ко кресту, окропилъ его святой водою, перекрестился самъ и сказалъ такое слово:

«Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Царь земный! вниди въ домъ Царя Небеснаго, яко твое есть царство, и Его сила и слава ныне и присно, и во веки вековъ. Аминь».

И что жъ вы, мой батюшка С. А., думаете? ведь такъ пронзило слово это сердце царское, что тутъ же Царь велелъ адъютанту выдать священнику на церковныя нужды пятьдесятъ рублей. Мало того: заставилъ повторить слово и еще пятьдесятъ рублей пожертвовалъ. Во сто целковыхъ оцЬнилъ Государь краткое слово сельскаго батюшки»…

Прервалъ свой разсказъ о. Нектарш и засмеялся своимъ детскимъ смехомъ…

— «Впрочемъ, добавилъ онъ съ серьезнымъ видомъ: «вы, батюшка–баринъ, изволили сто книгъ прочесть — вамъ и книги въ руки».

Потомъ помолчалъ немного и сказалъ:

— «Когда посвягцалъ меня въ iеромонахи бывшш нашъ благостнейшш владыка Макарш, то онъ, святительскимъ своимъ прозрешемъ, проникнувъ въ мое духовное неустройство, сказалъ мне по рукоположенш моемъ тоже краткое и тоже сильное слово, и настолько было сильно это, что я его до конца дней моихъ не забуду. И много–ль всего–то и сказалъ онъ мне? Подозвалъ къ себе въ алтарь, да и говорить: «Нектар¡й! Когда ты будешь скорбенъ и унылъ, и когда найдетъ на тебя искушеше тяжкое, то ты только одно тверди:

«Господи, пощади, спаси и помилуй раба Твоего — iepoMOHaxa Нектарiя!» — «Только всего ведь и сказалъ мне владыка, но слово его спасало меня не разъ и доселе спасаетъ, ибо оно было сказано со властно». Власть эту можно получить только отъ Бога.

Сегодня тотъ же о. Нектарш въ беседе о тесноте монашескаго пути, вспомнилъ объ одномъ своемъ собрате по скиту, некоемъ о. Стефане, проводившемъ благочестное житiе въ обители 25 летъ и все–таки не устоявшемъ до конца въ своемъ подвиге.

Дело было въ томъ, что о. Стефанъ безъ благословешя обители издалъ, сдЬланныя имъ выписки изъ творешй Св. iоанна Златоустаго. Издаше это, къ слову сказалъ, въ свое время среди мiрянъ имело успехъ не малый, разсказывалъ о. Нектарш: «Дошла и до рукъ Оптинскаго настоятеля архимандрита Исааия. Позвалъ онъ къ себе Стефана, да и говорить, показывая на книжку:

— «Это чье?»

— «Мое».

— «А где ты живешь?».

— «Въ скиту».

— «Знаю, что въ скиту. А у кого благословлялся это печатать?».

— «Самъ напечаталъ».

— «Ну, когда «самъ», такъ, чтобъ твоей книжкой у насъ и не пахло. Понялъ? Ступай!»

Только и было у нихъ разговору. И жестоко оскорбился Стефанъ на архимандрита, но обиду затаилъ въ своемъ сердце и даже старцу о ней не сказалъ ни слова. Когда пришло время пострига, — его и обошли за самочише манией: взялъ Стефанъ, да и вышелъ въ мiръ, ни во что вменивъ весь свой двадцатилетий подвигъ. Прожилъ онъ на родине, въ своемъ двухъ–этажномъ доме, что–то летъ съ пять, да такъ въ мiру и померъ». Разсказывалъ мне о. Нектарш скорбную эту повесть, заглянувъ мне въ глаза, усмехнулся и сказалъ:

— «Вотъ что можетъ иногда творить авторское самолюбiе!»

А у меня и недоразумешето мое съ о. архимандритомъ чуть не вознйкло на почве моего авторскаго самолюбiя.

И откуда о. Нектарш это знаетъ? А знаетъ, и нетъ–нетъ, да преподастъ мне соответственное назидаше.

Уходя отъ насъ и благословивъ меня, о. Нектарш задержалъ мою руку въ своей руке и засмеялся своимъ детскимъ смехомъ.

— «А вы все это запишите!»

Вотъ и записываю.

Старчество о. Нектарія въ Оптиной Пустыни (1911 — 1923 гг)

Съ 1905 г. старецъ iосифъ, преемникъ о. Амвроая, сталъ часто прихварывать и видимо ослабевать. Въ мае месяце, после серьезной болезни, онъ сложилъ съ себя должность скитоначальника, и св. Сунодъ назначилъ о. Варсонофiя на эту должность, связанную, по Оптинскимъ обычаямъ, и со старчествомъ. О. Варсонофш, волевая, яркая личность, являлся также носителемъ особой благодати Божтей.

О. Нектарш, всегда стремившшся жить незаметно, уступилъ ему — своему въ действительности ученику — первенство.

Черезъ пять–шесть летъ старецъ Варсонофш, вследствiе интригъ и клеветъ, былъ переведенъ изъ Оптиной Пустыни настоятелемъ Голутвинскаго монастыря, находившагося въ полномъ упадке. Черезъ годъ схи–архимандритъ о. Варсонофш преставился (1912).

На немъ исполнились слова апостола Павла о томъ, что во все времена, какъ и въ древности, такъ и теперь, «рожденные по плоти» гонятъ «рожденныхъ по духу» (Галат. 5, 25).

Съ уходомъ изъ Оптиной о. Варсонофiя, о. Нектарш не могъ уклониться отъ старчества и, волей–неволей, долженъ былъ его принять. Онъ, надо думать, пытался достигнуть того, чтобы его освободили оть этого послушашя. Вотъ какъ объ этомъ повествуетъ, со словъ очевидцевъ, монахиня Нектарiя: