Определение Святейшего Синода от 20-22 февраля 1901 года ; Ответ на определение Синода от 20-22 февраля и на полученные мною по этому случаю письма - [7]

Так же верила и Маслова. Она, как и другие, испытывала во время богослужения смешанное чувство благоговения и скуки. Она стояла сначала в середине толпы за перегородкой и не могла видеть никого, кроме своих товарок; когда же причастницы двинулись вперед и она выдвинулась вместе с Федосьей, она увидала смотрителя, а за смотрителем и между надзирателями мужичка с светло-белой бородкой и русыми волосами - Федосьиного мужа, который остановившимися глазами глядел на жену. Маслова во время акафиста занялась рассматриванием его и перешептыванием с Федосьей и крестилась и кланялась, только когда все это делали.

Источник: http://tekstshare.da.ru

ВЛАДИМИР ТОЛСТОЙ: "ЛЕВ ТОЛСТОЙ ДО КОНЦА ЖИЗНИ ОСТАВАЛСЯ ГЛУБОКО ВЕРУЮЩИМ"

Интервью с праправнуком писателя

В начале февраля Владимир Ильич Толстой, директор дома-музея в Ясной Поляне, обратился в Московскую Патриархию с предложением осмыслить значение акта отлучения Льва Толстого от Церкви для России в связи с сотой годовщиной отлучения писателя от Церкви. Отказ Патриарха Алексия II обсуждать этот вопрос заметно всколыхнул российское общество. В.И.Толстой рассказывает нашему корреспонденты о своих побуждениях и надеждах.

- Владимир Ильич, вероятно, сначала несколько слов о смысле вашего обращения, о побуждениях, которыми вы руководствовались, написав письмо.

- Письмо было очень коротким и чрезвычайно деликатным. В его тексте не было ничего подобного просьбам реабилитировать, отменить решение Священного Синода или простить кого-то. Я прекрасно понимаю, что не имею права давать конкретные рекомендации Церкви, и никогда не мыслил брать на себя подобную ответственность. Единственное, о чем я просил: не проходите мимо!

Есть некая дата, существенная для российской истории. Прошел век, век суровый для России. И мне хотелось по прошествии этих ста лет все же вернуться к осмыслению и самого акта отлучения Льва Толстого, и его последствий для жизни русского общества, русского человека, в том числе православного.

По моему внутреннему ощущению, по документам, которые я изучал, по газетным дискуссиям начала 900-х мне показалось, что этот акт тогда как бы дал сигнал к тотальному расколу российского общества по всей его вертикали сверху донизу. Раскололись буквально и царствующая семья, и высшая аристократия, и поместное дворянство, и интеллигенция, и разночинские слои, и простой люд. Трещина прошла по телу всего русского, российского народа. Больше того, мне казалось чрезвычайно важным, что такая же трещина прошла и в индивидуальном плане - внутри если не каждого, то очень многих людей, посеяв внутреннюю душевную смуту.

Поэтому я абсолютно убежден в важности обсуждения и осмысления этого явления.

- При каких обстоятельствах письмо было опубликовано?

- Недели за две до 24 февраля я выступал в посольстве Индии по теме "Толстой - Ганди: идея ненасилия". Из зала прозвучал вопрос: "Как вы намерены реагировать на столетнюю дату?" Я ответил, что написал такое вот письмо и жду ответа.

Человек, задавший вопрос, видимо, запомнил эту ситуацию, позвонил мне 23 февраля и поинтересовался, не получил ли я ответа. Услышав, что нет, он выразил мнение, что в таком случае я могу считать себя свободным от каких-либо обязательств. И если обращение нейтрально, то не имеет ли смысла его обнародовать, потому что оно нужно многим людям?

Тогда я не думал об этом, но согласился, посчитав, что, вероятно, он прав. После этого текст письма дали в ИТАР-ТАСС, ну а дальше пошло...

Если бы не такое стечение обстоятельств, я бы и не додумался предать его гласности.

- Одна "догадка" по вашему адресу гласит: при помощи письма Толстой решил "подкатиться" к Патриархии, стать поближе к церковной власти, заручиться ее поддержкой...

- Ну, это еще более абсурдно, потому что меня вполне удовлетворяют и место, и статус, которые я занимаю. В том числе полностью удовлетворяют отношения с моими духовными наставниками.

Просто - куда еще мог я обратиться с подобным вопросом? Логично же, что если столетие назад коллегиальное решение было принято Священным Синодом, то сегодня я тоже могу обратиться только к ныне действующему Синоду. Или Патриарху как человеку, возглавляющему Русскую Православную Церковь.

- Но что-то в подобных инсинуациях вас все же задевает?

- Если что и задевает, то скорее мнение, что я якобы пытаюсь решать не столько за Церковь, сколько за прапрадеда. Толстого, мол, нет - 90 лет назад он умер и ни о чем не просил. А тут я за Льва Николаевича пытаюсь что-то изменить.

Да простит мне мой прапрадед, имя и судьба которого меня, конечно же, очень волнуют... Но в данной ситуации меня гораздо больше беспокоит сегодняшняя Россия, беспокоит все, что в ней сейчас происходит.

Толстой не просил отлучать его от Церкви, не обращался за этим к Синоду и решение об отлучении воспринял с недоумением. Для него речь шла не о вступлении в какую-то партию или исключении из нее. В этом отношении, к сожалению, все время происходит какая-то путаница понятий.

В дневнике, в частности, Толстой написал, что сегодня узнал о "странном решении", и в его мыслях очень ясно читается, что невозможно каким-то распоряжением, даже таким вот синодальным приговором, отлучить человека от Бога, религиозного чувства, веры.