Опоздать на казнь - [26]

— Да, я не знаю откуда это все, — отвечала Дублинская.

— Оксана Витальевна, — вмешался Гордеев, — а вы можете предположить, откуда это все взялось? Ведь не мог же этот нож, например, с неба свалиться.

Дублинская задумалась.

— Не знаю… Это не мой нож. У меня никогда такого ножа не было.

— Ваших отпечатков пальцев на ноже не найдено, — сказала Лена. — однако то, что нож найден именно в вашей квартире, в совокупности с другими уликами и стало основанием для обвинения.

— Нож могли подбросить, — возразил Гордеев.

— Это следует доказать, — сказала Лена.

— Скажите, — обратился Гордеев к Дублинской, — кто-нибудь мог вам подбросить этот нож?

— Не знаю…

— Может быть, у вас были чужие люди в гостях, конечно, после исчезновения мужа. Или не чужие? Припомните!

— Нет, — подумав, ответила Дублинская, — только родная сестра. А она не могла ничего подбросить.

— Может быть, вы замечали что-то странное в квартире? — не отставал Гордеев.

— Нет, — ответила Дублинская после недолгого колебания.

Лена посмотрела на Гордеева. «Ну что я тебе говорила?» — прочел он в ее глазах.

— Хорошо… Откуда на колесах вашего автомобиля грунт с места сожжения трупа?

— Не знаю…

— А на обуви?

— Не знаю…

— Вы можете объяснить хотя бы, почему ваши туфли залиты бензином?

— Не знаю… — в третий раз повторила Дублинская. — Но когда я их последний раз снимала, на них не было ни земли, ни бензина. Это я точно помню.

— Когда вы последний раз одевали эти туфли? — спросил Гордеев.

— Примерно неделю назад.

— То есть до пропажи вашего мужа?

— Да.

— И они стояли там, где их нашли? В прихожей?

Деблинская задумалась.

— Нет, — наконец ответила она. — Я их спрятала в шкаф для обуви.

— Вы уверены?

— Да. Дело в том, что я купила новые босоножки, а старые спрятала.

— И с тех пор не доставали?

— Нет. Я их ношу, когда дождь, а все эти дни стояла теплая погода.

— А согласно протоколу обыска, эти туфли были найдены в прихожей на полу, — заметил Гордеев, обращаясь не столько к Дублинской, сколько к Лене. Впрочем, та промолчала.

— Да, я помню, — сказала Дублинская, — я как раз стояла в прихожей, когда эксперт поднял с пола мои туфли. А шкаф они еще тогда не открыли.

— И как вы объясните этот факт?

— Не знаю… Я не могу это объяснить.

— На полу, в шкафу… — вмешалась Лена. — Какая разница? Важно, что на обуви были найдены следы грунта и бензина.

— Я думаю, это на самом деле очень важно, — ответил Гордеев.

— Итак, — обратилась Лена к Дублинской, — вы утверждаете, что около пяти ваш муж уехал, и с тех пор вы его не видели.

— Да.

— У вас есть версии, куда он мог поехать?

— Да, но… Мне бы не хотелось об этом говорить.

— Почему? — спросила Лена.

— Это личное… — Дублинская опустила глаза.

— Оксана Витальевна, поймите, любая деталь важна для следствия… — сказал Гордеев.

— Хорошо… Я скажу… Дело в том, что у Сергея была женщина на стороне… — Было видно, что это признание дается ей нелегко.

Лена кивнула:

— Итак, он поехал к своей любовнице Ирине Галковской, не так ли?

Дублинская подняла глаза:

— Вы все и без меня знаете… Да, я подумала именно об этом.

— И вас это задело — муж возвращается из загранпоездки и немедленно летит к любовнице? Не так ли?

Что-то Лена крутенько взялась за подследственную. Гордеев подался вперед, вдохнул, словно собираясь что-то сказать, но передумал.

— Нет. Я знала о существовании этой Ирины и принимала ее как неизбежное. Я и сама раньше…

— Да, вы тоже были аспиранткой убитого, прежде чем стать его женой, — кивнула Лена. — Скажите, а не было ли у вашего мужа врагов?

— Врагов? Таких, чтобы явных, — нет. Может быть, недоброжелатели в научных кругах, я не знаю. Я совсем отошла от науки в последние годы.

— Но он же наверняка рассказывал вам о своей работе. Вы же не могли жить в одной квартире и не разговаривать? — терпеливо спросила Лена.

— Ну, он рассказывал, но не о работе, а об отношениях в коллективе. Некоторых из этих людей я знаю, мне было интересно.

— Вот об этих людях и поговорим, — кивнула Лена.

Дублинская снова уставилась в стену и пошевелила губами.

— Какие-нибудь коллеги вызывали в нем раздражение? — уточнила Лена.

— Сергей мало рассказывал о работе. Впрочем, был там один, — как бы припоминая, произнесла Дублинская, — но вряд ли он…

— Расскажите о нем. Вы помните, это может вам помочь.

— Бурцев его фамилия. Он работал кем-то вроде завхоза. Не занимался наукой. Незначительная личность.

— И на какой почве они с вашим мужем повздорили?

— Да они не повздорили. Просто Сергей его недолюбливал и тот отвечал взаимностью. Сергей рассказывал, что однажды этот Бурцев предложил ему перевести «Орбиту» на коммерческие рельсы. Что-то продавать, по-моему, осмий, за границу в том числе. У Бурцева уже и предложения были какие-то. Но муж хотел заниматься только наукой. Он говорил — денег на хлеб с маслом, а иногда и с икрой, я и так заработаю. А если погрязнешь в этом бизнесе — начнутся сначала разборки, потом — бандиты, крыша, придется заниматься не делом, а разгребать весь этот мусор. Я не могу себе такого позволить.

— Ваш муж был прав, — вставил Гордеев.

Дублинская молча глядела в стену.

— Муж был легким, открытым человеком, — неожиданно сказала она, — все его любили, прислушивались к его мнению. Коллеги уважали, женщины сходили с ума. Не понимаю, кому понадобилось его убивать?