Оплата – наличными - [11]

– Перестань, Генри. Да, похоже, Брант ничего не может поделать, а видеть я его все равно не хочу. Ты же и без него сумеешь меня подготовить, так ведь?

– Если вы ляжете в третьем раунде, о вас и заботиться не надо, – печально сказал Уоллер.

В этом, конечно, была своя правда.

– А если я не поддамся? – спросил я. – Представь, я встречусь с Кидом и уложу его? Смогу я выбраться отсюда живым?

Уоллер с тревогой оглядел комнату, словно опасаясь, что кто-то может нас подслушать.

– Это плохой разговор, – ответил он, вытаращив глаза. – Выбросите его из головы.

– Я же только рассуждаю – чего тут плохого? Куда выходит окно?

– Расслабьтесь. От такого разговора никакого толку.

Я соскочил со стола, пересек комнату и выглянул из окна. В добрых тридцати футах подо мной виднелась автомобильная стоянка. Под окном проходил узкий карниз, по которому можно было добраться до водосточной трубы. Спуститься вниз, на стоянку, нетрудно, но это вовсе не означает, что мне удастся сбежать.

Уоллер оттащил меня от окна:

– Ложитесь на стол. Не надо так вести себя перед боем.

Я снова взобрался на стол.

– Как думаешь, Генри, эти головорезы действительно прикончат меня или это все блеф?

– Обязательно прикончат. Два года назад они пристрелили за обман Боя О’Брайена. Бенно Мейзону разбили руки после того, как он получил нокаут, а мистер Петелли поставил на него. Тайгеру Фримену плеснули в лицо кислотой за то, что он выиграл в седьмом раунде. Конечно, они вас прикончат, если мистер Петелли скажет им.

Я все еще размышлял над этим, когда Брант через дверь крикнул, что пора идти на ринг.

Генри помог мне одеться в ало-синий халат, который прислал Петелли. Это была дорогая тряпка, на спине большими белыми буквами вышито: «Джонни Фаррар». Раньше я гордился бы таким халатом, но сейчас мне стало нехорошо.

Когда я появился на верху прохода, ведущего к арене, Майами Кида встречали звуком фанфар. Толпа горячо приветствовала его, и, когда он перепрыгнул через канаты на ринг, публика взвыла от восторга.

Ко мне подошел взмокший и взвинченный Брант.

– Ну, идем, – сказал он. – Сначала ты, потом все остальные.

Остальные состояли из Бранта, Уоллера, Пепи и Бенно. Я зашагал вниз, к арене. Проход был длинный, и зрители, встав, приветствовали меня криками. Я мрачно подумал – какие звуки они будут издавать, когда я пойду назад?

Я подошел к рингу, поднырнул под веревки и прошел в свой угол. Наряженный в желтый халат Кид кривлялся в своем углу, то притворяясь, что у него кривые ноги, то раздавая своим секундантам шутливые удары. Толпе его забавы нравились больше, чем секундантам.

Я сел, и Генри начал надевать мне напульсники. Ко мне подошел толстый менеджер Кида, он встал рядом, наблюдая за мной и попыхивая мне в лицо алкогольными и табачными парами. Именно из-за его вонючего дыхания я отвернулся и посмотрел на толпу у ринга – тогда-то я и увидел ее.

Глава 6

Лысый коротышка в немного великоватом белом костюме что-то орал в мегафон, но я его не слышал. Даже когда он представил меня, Уоллеру пришлось меня пихнуть, чтобы я встал и поклонился в ответ на вопли толпы.

Я не мог отвести глаз от женщины, которая сидела совсем рядом с моим местом – если бы мы оба протянули руки, то смогли бы коснуться друг друга пальцами. Даже когда я махал толпе, то продолжал смотреть на нее. А там было на что посмотреть.

Я повидал немало ярких женщин и в кино, и в жизни, но такой красоты не видел. У нее были угольно-черные блестящие волосы, разделенные на пробор, который, казалось, прочерчен резцом по мрамору при помощи линейки. Большие, черные, блестящие глаза, кожа как алебастр и широкий алый рот усиливали впечатление.

В отличие от других женщин в зале она была не в вечернем платье, а в полотняном костюме яблочно-зеленого цвета, в белой шелковой блузке и без шляпки. Плечи – широкие, а рост, судя по ее длинным, стройным ногам, – выше среднего. Под дорогим, отлично сшитым, красивым костюмом угадывалось тело, при мысли о котором Петелли и все остальные просто вылетели у меня из головы.

Она подняла на меня свои большие глаза, и наши взгляды встретились. У меня сразу пересохло во рту и участился пульс. Даже монах понял бы, что означает ее взгляд, а я не был монахом.

– Что с вами? – пробормотал Уоллер, зашнуровывая мне перчатки. – У вас такой вид, словно вы уже пропустили удар.

– Наверное, – ответил я и улыбнулся ей, а она улыбнулась в ответ – той интимной, многообещающей улыбкой, которая сразу попала по назначению.

Я стал смотреть, с кем она: какой-то субъект, богато выглядящий, в дорогом летнем полосатом костюме. Он был достаточно красив – темные вьющиеся волосы, оливковая кожа, правильные черты лица, но впечатление портил и узкий, тонкий рот, и злобное, порочное выражение глаз.

– Выходите, – сказал Уоллер и рывком поставил меня на ноги. – Рефери уже ждет. Что с вами такое?

Рефери действительно ждал, ждал и Кид. Я подошел к ним.

– Не бойся, парнишка, – фыркнул Кид. – Не надо прятаться. Я не собираюсь бить тебя прямо сейчас.

– Все, ребята, – резко сказал рефери, – шутки в сторону, и давайте займемся делом. Слушайте меня…

Он начал старую песню, которую я столько раз уже слышал. Пока он говорил, я спрашивал себя, почему она на меня так смотрела. Не могу похвастаться, что знаю о женщинах все, но я сразу понял, что такая улыбка означает открытый призыв к многообещающему знакомству.