Описание Западной Сибири - [107]
Остяки-язычники имѣютъ верховное божество «торыма» властителя вселенной, живущаго на небе и котораго нельзя утруждать никакими просьбами. Но въ помощь ему придано множество божествъ, добрыхъ и злыхъ. Одни изъ нихъ были въ древнія времена вытесаны изъ дерева, другіе вылиты изъ мѣди, даже изъ золота. Многіе изображають людей, но есть птицы и звѣри. Были идолы, занесенные сюда даже со временъ св. Владиміра, изъ земли Новгородской и изъ Перміи, при крещеніи ея, въ XIV столѣтіи св. СтеФаномъ. Извѣстнѣйшіе изъ нихъ: «золотой мужикъ», вылитый изъ золота; онъ сидѣлъ въ чаше, въ которую наливали воды и пили ее, съ вѣрой, что это отвращаетъ несчастія. «Рача“ – идолъ рачевскихъ юртъ. «Большая баба» – деревянный идолъ, сидѣвшій на сѣдалищѣ, подъ древней березой, близь деревни Бѣлозерской, 35 верстъ ниже села Самаровскаго. «Обскій старикь» – божество рыбъ, съ безобразньмъ лицомъ и рогами, жестянымъ носомъ и стеклянными глазами. На него было надѣто нѣсколько остяцкихъ малицъ, а сверху кафтанъ изъ краснаго сукна. У ногъ лежали лукъ со стрѣлами, копье и кольчуга. Онъ нисходилъ въ водную бездну, имѣя власть отпускать столько рыбы, сколько кто это заслуживалъ «Главный идолъ» въ дремучей тайгѣ Пелымскаго края, увезенный туда въ 1712 году изъ остяцкой земли въ началѣ проповеди св. Евангелія остякамъ. «Мастерко» – близь села Троицкаго (въ 30 верстахъ отъ Пелыма) состоялъ изъ мѣшка, набитаго разнаго рода мешками, съ привязанной посредине серебряной тарелкой. «Елань» – Меркурій остядкихъ боговъ, деревянный идолъ съ вырѣзанньшъ липомъ, обернутый въ красное сукно и въ собачей шапке. «Мейкъ» – лешій, заблудившійся въ тайге, просилъ его помощи. «Обдорская золотая баба – идолъ, принесенный изъ Перміи. Есть тоже у остяковъ пенаты, юртовые идолы, которыхъ они мажутъ рыбьимъ жиромъ, приговаривая: «ѣшь, ѣшь». Остяки боготворять горы, камни, ручьи, большія деревья. Мѣсто около нихъ священно, тоже что «табу» островитянъ Южнаго океана. Тутъ не смеютъ напиться воды, коснуться дерева, вырвать травки, чтобы не прогневить божества. Приношеніе жертвъ происходить у вогуловъ, ляпинско-остяцкаго рода (въ Березовскомъ округе), одинаково съ прочими остяками, т. е. убиваютъ оленя стрелами и копьями, по знаку данному шаманомъ. Кровь пьютъ теплую, а мясо ѣдятъ сырое. Близь Белаго острова, на Ледовитомъ океане, есть песчаная отмель, куда Обдорскіе самоеды и остяки съезжаются для отправленія идольскихъ обрядовъ. Купаются въ море для общенія съ водными божествами, бросаютъ въ волны кусокъ меди, или металлическія деньги, топятъ оленей. Празднество «Эленя» происходить всегда ночью, съ предварительнымъ заклинаніемъ шамана и сопровождается сладострастными плясками, напоминающими древнія мистеріи.
Шаманы и шаманки – служители божества и прорицатели его веленій, пріобретаютъ этотъ даръ или по наследству, или по способностямъ. Проницательный умъ, твердый характеръ, мечтательное воображеніе, правильность и гибкость тела, вотъ что требуется отъ шамана. Постомъ, молитвой, созерцательностью, даромъ слова, знаніемъ народной медицины, шаманы пріобретаютъ вліяніе на народъ. При жертвоприношеніяхъ и заклинаніяхъ они носятъ особую одежду длиннаго покроя, до того унизанную металлическими пластинками, бляшками, побрякушками, кольцами, колокольчиками, мѣднолитыми изображеніями птицъ и животныхъ, что нельзя разпознать, изъ чего она сшита. На головѣ желѣзный шишакъ, въ рукѣ бубенъ, въ который они ударяютъ съ монотоннымъ напѣвомъ. Шаманки имѣютъ такую же одежду, но являются всегда съ распущенными волосами. Дѣлая заклинанія, шаманъ начинаетъ кричать, биться, стучать въ бубенъ, кружиться, падаетъ на землю, катается, царапаетъ себе лицо, тычетъ себя ножемъ въ грудь, въ животъ, хватаетъ и лижетъ раскаленное желѣзо, забиваетъ себѣ иглы, вывертываетъ суставы, – наконецъ изнемогаетъ. Въ это мгновеніе разгоряченное воображение остяковъ представляетъ имъ, что будто изъ рта шамана исходить голубоватый дымъ. Это его духовное общеніе съ божествомъ. Пришедши въ себя шаманъ прорицаетъ волю божества.
Самоѣды Березовскаго округа были известны русскимъ еще съ XI столѣтія, по свидетельству преподобнаго Нестора. Но ни одно изъ племенъ, окружающихъ самоѣдовъ, не называетъ ихъ, какъ мы. О самихъ себѣ они говорять «хазова – арка-я» – «человекъ большой земли». Самоеды – тѣ людоѣды греческихъ и римскихъ геограФОвъ, которыхъ они помещали на самомь севере, въ стране гиперборейцевъ. Остяки называютъ ихъ «урьячи». Еще въ 1720 году самоеды убивали крещеныхъ остяковъ, вырезывали сердца ихъ и ели. Даже въ 1744 году они грабили остяковъ и русскихъ, жгли церкви, ругались надъ крестами и св. иконами, увечили убитыхъ и ели ихъ сердца. Четыре князька ихъ были тогда повешены въ Обдорске и въ Ляпине. До сихъ пиръ, за малыми исключеніями, они все идолопоклонники. Въ 1832 году отправленъ былъ къ нимъ изъ Тобольска миссіонеръ, іеромонахъ Макарій, но ему удалось окрестить не болѣе 200 человекъ. Нынѣшнія миссіи столь же мало успѣшны.
