Описание примечательных кораблекрушений, претерпенных русскими мореплавателями - [14]

Крушение военного брига «Диспач» (под начальством капитан-лейтенанта Касливцова) у берегов острова Рюгена в ночь с 5 на 6 октября 1805 года

Контр-адмирал Сарычев[63] летом 1805 года начальствовал небольшой эскадрой, которая плавала в Балтийском море для окончания произведенных им в прежние годы астрономических наблюдений и для обучения гардемаринов на самом деле управлению кораблей, или, так называемой, морской практике.

В августе предписано ему было нанять и приготовить в Ревеле и Риге нужное число купеческих судов для отвоза в Померанию десантных войск[64]. Исполняя это вновь возложенное на него поручение, контр-адмирал Сарычев прибыл в Ригу 21 августа, а 17 сентября пришел туда же бриг «Диспач», под начальством капитал-лейтенанта Касливцова. Он прислан был к контр-адмиралу именно для препровождения конвоя с войсками. Бриг сей, построенный в Англии, был одним из лучших в своем роде военных судов и управляем весьма искусным морским офицером.

23 августа конвой, состоявший из двадцати шести судов, отправился в путь под предводительством контр-адмирала Сарычева, имевшего свое пребывание на бриге «Диспач». Сначала плавание их продолжалось благополучно, выключая некоторые неприятные, впрочем не слишком важные, повреждения, приключившихся двум или трем из купеческих судов; но в ночь на 25-е число, когда конвой выходил уже из пролива между курляндским берегом и островом Эзелём[65] в Балтийское море, «Диспач» коснулся дна рулем, который тремя ударами сбросило с петель и вовсе оторвало. Контр-адмирал полагал, что это несчастие случилось на четырехсаженной банке, находящейся посреди пролива при выходе в море.

Потеря руля привела бриг в самое опасное положение и даже угрожала ему крушением, которого он, может быть, и не избежал бы, если б управлялся менее искусными мореходцами, ибо дувший тогда крепкий северный ветер прижимал его к курляндскому берегу, а без руля нельзя было им править. В таком гибельном состоянии он обязан своим спасением присутствию духа начальствующего конвоем, который говорит[66]: «Я решился на последнее средство к избавлению судна от кораблекрушения: стать на якорь на глубине двенадцати сажен. Но как по положении трех якорей бриг дрейфовало, то приказал я обрубать стеньги, из коих изорванные и незакрепленные паруса много противостояли ветру. Тогда ветер перестал тащить нас с якорей, и мы остановились на глубине девяти сажен при песчаном грунте, в двух итальянских милях от берега, между мысом Люзерортом и городом Виндавой[67]».

На сем месте, стоя на якоре, в течение трех дней экипаж успел исправить все повреждения брига и сделать фальшивый руль. Но когда бриг готов уже был отправиться в путь к острову Рюгену[68], начальник конвоя получил уведомление, что в прошедшую бурю несколько судов его конвоя претерпели крушение по Курляндскому берегу между мысами Люзерортом и Домеснесом[69]. Это заставило его посетить берег, осмотреть, что потеряно и что спасено, и сделать нужные, судя по обстоятельствам, распоряжения.

Осматривая берег между вышеупомянутыми двумя мысами, контр-адмирал нашел, что на сем пространстве в числе многих погибших судов были восемь, принадлежавших к его конвою, и что на них погибли из казачьей команды майор Фролов, один хорунжий и 91 рядовых. При сем кораблекрушении с двух судов были спасены лошади чудным образом: «Казаки вытаскивали их на веревках из интрюма[70], наливавшегося уже водой, и с борта судна толкали прямо в воду; тогда они сами выплывали на берег, и ни одна из них не потонула». Сделав распоряжения касательно спасшихся людей и снятых с потерянных судов снарядов и съестных припасов, контрадмирал Сарычев возвратился на бриг 1 октября и того же числа в 8 часов вечера, при юго-западном ветре, отправился в путь.

Поутру 3-го числа бриг увидел мыс Гоборг[71], составляющий южную оконечность острова Готланда, а на рассвете следующего дня встретил корабль «Януарий», шедший из Рюгена в Россию, от которого узнал, что флот наш стоит у сего острова против мыса Перта[72]. В 7 часов вечера прошли Борнгольм, а поутру 5-го числа подошли к Рюгену; но как ветер усилился и поднялось большое волнение, то бриг никак не мог обойти восточного мыса сего острова и принужден было во весь день лавировать под одними нижними парусами. Между тем, от чрезвычайной качки беспрестанным сильным движением руля перетерло державшие оный нижние бакштаги[73], отчего руль стал действовать слабо, и бриг не мог уже поворачивать через фордевинд[74]. Тогда ему оставалось только стать на якорь, который они положили в 10 часов вечера у местечка Виттова, на глубине 17 сажен и иловатом дне. Но как один якорь не задержал, то в помощь ему был брошен другой, и бриг остановился, однакож не надолго: через час опять стало его дрейфовать, и глубина скоро уменьшилась до 6 сажен.

В это время опасное положение брига требовало скорых и решительных мер. Но ничто уже не могло спасти его. Контр-адмирал Сарычев повествует о сем несчастном событии таким образом.

«Для остановления и спасения брига велел я срубить мачты, но при всем том не переставало его дрейфовать, и в 11 часов ночи принесло к мели, поворотило поперек волнения, начало сильно бросать с боку на бок и бить о грунт; тогда свирепые волны вздымались подобно горам, разбивались о борт и, с седой пеной переливаясь через судно, сильно потрясали его, двигая по мели; каждый из нас старался держаться крепче, чтоб волнением не сбросило его в море, ожидая ежеминутно потопления. Положение наше тем было ужаснее, что темнота ночи препятствовала видеть, сколь далеко находимся мы от берега. Когда судно наполнилось водой, поворотило его носом к берегу, и волнение, разбиваясь о корму, не столь уже его потрясало. Некоторые из служителей усмотрели перед судном чернеющийся берег и закричали: «Земля видна!» Тогда все люди собрались на бак, обрадовавшись показавшейся надежде к спасению; измокши и перезябши, ожидали с нетерпением наступления дня. Между тем лекарь наш, умея хорошо плавать, раздевшись, бросился в море, и мы тотчас потеряли его из виду в свирепеющих волнах. На рассвете увидели мы, что находимся в полуверсте от высокого и крутого берега, под которым приметили людей. С великим трудом спустили мы на воду ялик и, привязав к нему веревку, отправили с тремя человеками к берегу. Они долго пробивались между бурунов и каменьев; наконец, когда преодолели большие трудности, выкинуло их на сушу, и островитяне помогли им выйти. Таким образом, имея уже завезенную на берег веревку, спустили мы еще два гребных судна и на них с помощию сего завоза перевезли всех служителей с судна».