Опережая некролог - [46]
Юрий Норштейн
Дорогой Шурка!
Помимо актерского дара, ты обладаешь редким талантом неназойливого, легкого, умного и серьезного (извини, конечно) человеческого общения. Все, кто общается с тобой, попадают в твой круг внимания, точно знают, что они не одиноки. Мы все, знакомые и незнакомые, тебя любим. Ну а об выпить и закусить… «Ничего, ничего… молчание», как говорил гоголевский герой. Ты только будь здоров, дорогой, а уж с собой-то мы принесем.
Твой Юра
2008
Юра Норштейн – мой ближайший друг. Я был знаком с Вячеславом Котеночкиным, хорошо знал Федора Хитрука. Это все великие художники. Когда они звали что-то делать, все бежали не потому, что надо заработать, а потому, что было предчувствие чего-то очень настоящего. Такую скрупулезность в работе трудно себе представить на сцене, в кино или на телевидении. Я иногда прихожу в студию Норштейна, много лет работающего над «Шинелью». Он открывает свои кованые сундуки, а там лежат четыре тысячи ресничек. Каждая ресничка – для определенной сцены, определенного выражения чувств Акакия Акакиевича. И так все части лица и тела. Вот это работа, это искусство! Надеюсь, что в Юре проснется коммерческая жилка. Остальные жилки у него и так есть, и они гениальны.
Юра восторженно-образованно озабочен живописью и поэзией. Когда есть повод, ему не важен размер аудитории, ему важно качество. Так, в поселке Пионерском, что в общем-то деревня, под Истрой, есть маленькая библиотека, за которой бережно следят несколько милейших дам, получающих вскладчину три рубля в месяц, но при этом собирающих интеллигентные посиделки, будь то вечер памяти актера и чтеца Дмитрия Журавлева или обсуждение какой-то книжной новинки. Мы как соседи всегда там присутствуем. Они пекут огромный пирог с собственным вареньем. Жидкое приходится приносить с собой, хотя они предпочитают чай. В вечер, посвященный Твардовскому, аудитория собралась такая: четыре библиотекарши, две соседские старушки, наша общая подруга Наташа Абрамова, мы с женой и Норштейн, два с половиной часа взахлеб читающий Твардовского. Или: когда обезумевшее московское население почему-то решило, что без Серова оно жить не может, и буквально сносило Новую Третьяковку, Норштейн благодаря своим связям провел нас и Чулпан Хаматову туда в выходной день в 7 утра с черного хода, и мы этой компанией наслаждались трехчасовой экскурсией «Серов – Норштейн».
Сергей Юрский
Шура, дорогой!
Все это было, было, было. То ли еще будет, дорогой Шура. Читай со стр. 310. Ты читаешь медленно. Так что до стр. 317.
1999
Шура! Шура! Чем дольше разлука, тем пьянее встреча! Как я рад тебе!
2006
Дорогому Шуре Ширвиндту на память об эпохе безвременья, которую мы переживали вместе.
2014
Совсем новое время!
В 1990-е наша любимая «пионервожатая», директор Центрального дома актера Маргарита Эскина, решилась на очередную гигантскую авантюру, связанную с ублажением актива актерского дома. На сей раз она задумала коллективный выезд в одну из стран периодически восходящего солнца – Китай. Путь не близкий, актив многочисленный, денег нет. Но Маргошин талант проявился и в этот раз. Дело в том, что тогда же, в 1990-е, в Доме актера состоялся трогательный пикантно-документальный спектакль «Ученики чародея» по пьесе шведского автора Ларса Клеберга. В ее основе были реальные исторические встречи великого китайского артиста Мэй Ланьфана с цветом советской театральной элиты в 1935 году во время его гастролей в СССР: со Станиславским, с Немировичем-Данченко, Эйзенштейном, Мейерхольдом и находившимся в то время в Союзе Брехтом.
Маргоша собрала тогда мощную команду, распределила роли, рассадила участников, и «встреча» с Мэй Ланьфаном была сыграна на сцене Дома актера. Это мероприятие курировалось газетой «Московский комсомолец», и представители редакции выставляли оценки участникам по пятибалльной системе. Так, Олег Ефремов, игравший Станиславского, получил, кажется, тройку; Олег Табаков (Немирович-Данченко) – три с плюсом; Михаил Левитин (Эйзенштейн) – доигрался до четверки. Сережа Арцибашев, отдаленно напоминавший Брехта, но компенсировавший отдаленность бархатностью голоса, остался без оценки. И только Сережа Юрский получил безоговорочную пятерку, блистательно сыграв Мейерхольда и поразив всех идеальным внешним сходством и знанием текста.
Так вот, Маргоша узнала, что в Китае готовятся широко отпраздновать юбилей Мэй Ланьфана, связалась с китайским СТД (или, не знаю, как у них это называется, но все равно связалась), восторженно рассказала, как в нашей стране помнят Мэй Ланьфана, и поведала о том вечере в Доме актера. При этом скромно намекнула, что мы не прочь отметить вместе с китайцами юбилей великого артиста. Китайцы восхитились и пригласили всю братию в Пекин за свой счет на юбилейные дни с последующей поездкой вдоль Великой Китайской стены.
Дом актера в Пекине представлял собой целый парк со всевозможными атрибутами многовекового китайского театра. В данном случае все пространство было увешано Мэй Ланьфаном в ролях и в жизни, а на сцене при помощи переводчиков и устроителей было воспроизведено московское представление. Так как я в этом произведении не участвовал и был взят Маргошей в Китай только из сострадания, то во время репетиций и самого шоу меня постоянно вежливо просили отойти в сторонку и не мешаться под творческими ногами. Я терпел. Но на банкете я, посаженный где-то в районе китайских реквизиторов, после долгих панегириков в адрес приехавших мастеров сцены не выдержал – попросил через переводчика слово. Мне его снисходительно предоставили. Я сказал, что счастлив наблюдать столь высокое собрание театральной элиты, и извинился, что затесался в этот круг, не участвуя в мемориальном спектакле. Но, продолжил я, в свое оправдание хочу скромно сообщить, что из всех присутствующих с обеих государственных сторон я, наверное, единственный лично общался с Мэй Ланьфаном, который играл для меня на эрху и цзинху и показывал мне разработанный им новый напев «дань». Банкет затих, думая, что я от обиды к невниманию поехал умом, и председатель китайского СТД на чистом русском языке спросил: «Как это?» А это так. В 1960 году Мэй Ланьфан последний раз гастролировал в Союзе. Он захотел посетить в Москве Дом актера. Михаил Иванович Царев привел его в кабинет директора Дома актера Александра Моисеевича Эскина и зловеще шепнул ему, чтобы в гостиной срочно собрали кого-нибудь из тогдашнего актива. Так как днем актив занимался другими делами, Дом актера был практически пуст. Не нашлось никого, кроме меня, пришедшего к Эскину договариваться о репетиции очередного капустнического хулиганства. Путей к отступлению не было. В гостиной срочно сервировали незамысловатый мини-банкет, и Михаил Иванович Царев, Александр Моисеевич Эскин и, от безвыходности и безлюдья, я два часа наслаждались общением с Мэй Ланьфаном. Председатель китайского СТД вынул меня с окраины стола, посадил рядом с собой, и всю оставшуюся поездку я был в Китае вторым лицом после Мэй Ланьфана.
Жанр: ироничная исповедальность. С одной стороны снижает уровень глупости и инфантильности, с другой – амнистирует случайную смелость. Александр Ширвиндт Книга содержит нецензурную брань В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Зачем создавалась эта книга? Из привычного тщеславия? Из ощущения неслыханной своей значимости и необходимости поведать человечеству нечто такое, что ему и в голову не может прийти? Да, если быть честным, то все это присутствует, но если быть честным до конца, то правда хочется хоть чуточку закрепить свое время, своих друзей, свой дом, а значит, свою жизнь.А. Ширвиндт.
Новая книга Александра Ширвиндта – не размеренное и скучное повествование. По словам самого автора: – Это не литература и не скрупулезная биографическая справка. Это – чехарда воспоминаний». О самых непростых моментах жизни Ширвиндт рассказывает в знаменитой ироничной манере, безо всякого снисхождения к себе и другим. Итак, «Проходные дворы биографии». Маршрут простой: от самого начала, от родильного дома, до, слава богу, пока не самого конца».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вся наша жизнь – это существование в промежутках между. Между юбилеями и панихидами, между удачами и провалами, между болезнями и здоровьем, между днем и ночью, вообще, между рождением и смертью возникает пространство, когда человек вынужден подумать. А когда начинаешь думать, то рефлекторно хочется поделиться чем-нибудь с кем-нибудь, кроме самого себя… Александр Ширвиндт Книга содержит нецензурную брань.
Наиболее полная на сегодняшний день биография знаменитого генерального секретаря Коминтерна, деятеля болгарского и международного коммунистического и рабочего движения, национального лидера послевоенной Болгарии Георгия Димитрова (1882–1949). Для воссоздания жизненного пути героя автор использовал обширный корпус документальных источников, научных исследований и ранее недоступных архивных материалов, в том числе его не публиковавшийся на русском языке дневник (1933–1949). В биографии Димитрова оставили глубокий и драматичный отпечаток крупнейшие события и явления первой половины XX века — войны, революции, массовые народные движения, победа социализма в СССР, борьба с фашизмом, новаторские социальные проекты, раздел мира на сферы влияния.
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Фрэнсис Скотт Фицджеральд, возвестивший миру о начале нового века – Века Джаза, стоит особняком в современной американской классике. Плоть от плоти той легендарной эпохи, он отразил ее ярче и беспристрастнее всех. Эрнест Хемингуэй писал о нем: «Его талант был таким естественным, как узор из пыльцы на крыльях бабочки». Книга «Заметки о моем поколении» представляет признанного мастера тонкого психологизма сразу с многих сторон: здесь и не переиздававшаяся без малого век автобиографическая повесть «Странствие Самоходной Развалюхи», и полное собрание статей, виртуозно балансирующих на грани между художественной прозой и документальной, и подборка стихотворений, и единственная в его творческом наследии полноценная пьеса – «Размазня, или Из президентов в почтальоны»… Большинство вошедших в сборник произведений переведены впервые, а немногие старые переводы тщательно отредактированы и восстановлены.
Диалоги российского журналиста Евгения Додолева с актером Михаилом Ефремовым и ближайшим его окружением: коллегами, родными, друзьями. Автор отказался от гонорара за книгу.Книга содержит нецензурную лексику.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Три сестры, три дочери великого писателя, три характера, три судьбы. Татьяна, Мария и Александра – каждая из дочерей Льва Толстого стала его помощницей и другом, и для каждой определяющим в жизни стал духовный опыт отца. Автор этой книги – Надежда Геннадьевна Михновец, известный петербургский ученый, доктор филологических наук, профессор РГПУ им. А. И. Герцена, автор многочисленных публикаций о Л. Н. Толстом и русской литературе XIX века. Опираясь на широкий круг источников, в том числе малодоступных, а также цитируемых впервые, автор прослеживает судьбы трех дочерей Толстого – любимицы всей семьи, талантливой художницы Татьяны, скромной и самоотверженной, рано умершей Марии, всегда отличавшейся неуемной жизненной энергией Александры.
Имя Сергея Юрского прочно вошло в историю русской культуры XX века. Актер мирового уровня, самобытный режиссер, неподражаемый декламатор, талантливый писатель, он одним из немногих сумел запечатлеть свою эпоху в емком, энергичном повествовании. Книга «Игра в жизнь» – это не мемуары известного артиста. Это рассказ о XX веке и собственной судьбе, о семье и искусстве, разочаровании и надежде, границах между государствами и людьми, славе и бескорыстии. В этой документальной повести действуют многие известные персонажи, среди которых Г. Товстоногов, Ф. Раневская, О. Басилашвили, Е. Копелян, М. Данилов, А. Солженицын, а также разворачиваются исторические события, очевидцем которых был сам автор.