Оперативный захват - [21]

Короче, она оказалась на самом краю. Денег про запас не скопила, как-то не до этого было. Да, в ее гардеробе висело несколько дорогих шмоток, у нее была почти новая серебристая «ауди», имелась и заветная шкатулка с «неприкосновенным запасом»: кольца и гарнитур с камушками, презенты от ухажеров, в сумме, по ее прикидкам, тянули, по минимуму, тысяч на семьдесят американских рублей. Могла, казалось бы, перекантоваться, переждать «черную полосу». Ну не возвращаться же в самом деле обратно в Саратов, с поджатым хвостом, как побитая собака?!

Но тут произошло, почти в одно время, еще несколько «траблов». Пока Алла – тогда она еще не была Лолой – залечивала свои «производственные травмы» в одной небольшой подмосковной больнице, ее единственную подругу, которая не отвернулась от нее в это тяжелое время – обворовали. Среди пропавших вещей значились и ее «цацки», которые она оставила подруге на «хранение». Возможно, – думала она впоследствии – это было «кидалово», инсценировка. Но попробуй-ка докажи, что подруга, землячка из Саратова, до этого почти год проживавшая на съемной квартире у Аллы, оказалась сволочью, неблагодарной свиньей, и вдобавок – ворюгой… Вот так она лишилась своей последней по счету «близкой подруги», так она осталась без всякой «заначки», которую можно было конвертировать в дензнаки и потом на эти деньги попробовать заново подняться, попытаться начать новую жизнь…

Спустя еще несколько дней у нее угнали «ауди», прямо со стоянки студенческого общежития, где она на время сняла однокомнатный «блок». Денег у нее к тому времени осталось совсем ничего – штука баксов и рублевая мелочь. Ситуация сложилась аховая, в пору было отправляться на панель. Она ведь, по существу, не имела ни добротного образования, ни элементарных трудовых навыков. Труд модели, надо сказать, тяжел, неблагодарен и малооплачиваем, и к тому же, как специальность не может рассматриваться уже по определению. Круг общения фатально сузился; она не может сейчас, с учетом того, что с ней произошло, всерьез рассчитывать на чью-то помощь и поддержку. Остается разве что в «секретутки» податься. Или в младшие менеджеры в какую-нибудь торговую сеть… Но заработанных там денег вряд ли хватит даже на оплату съемной жилплощади.

На лице у Лолы вдруг появилась слабая улыбка.

В ее памяти сохранились все подробности того августовского дня, когда она познакомилась с Максом.

К тому времени она уже подлечилась; но все же решила сдать анализы и «осмотреться» у местного гинеколога, чтобы быть уверенной на сто процентов, что она – «чиста». Помнится, в тот день она опоздала к назначенному ей Борисом Евсеевичем времени – когда приехала в это заведение, врач уже осматривал другую пациентку. Устроилась в этом самом кресле, где сейчас сидит, стала дожидаться, когда освободится ее врач.

Надо сказать, что помимо «гинекологического» кабинета, в который ей частенько доводилось наведываться, в этом заведении также принимает уролог; есть здесь и кабинет, где работают врачи-наркологи. Минут через десять после нее с улицы вошел какой-то незнакомый ей мужчина. Заглянул в одну из дверей, там ему что-то сказали, – подождать, очевидно – после чего опустился в соседнее кресло. Что сразу бросилось в глаза, так это его открытое приветливое лицо. И вообще, Макс, если хотел, умел располагать к себе самых разных людей, чему она впоследствии не раз была свидетелем…

Ну так вот. Он произнес какую-то банальность, на грани глупости, что-то вроде – «такая красивая девушка и без охраны». Она была не в настроении и коротко процедила: «отвяжись»… Он с улыбкой сказал, что любит «таких вот – колючих» и что она – «в его вкусе».

Она терпеть не могла «пикаперов», всех этих борзых и самовлюбленных самцов. Они действуют, перефразируя Цезаря, согласно принципу: «увидел, снял, трахнул». И, как правило, хотят добиться своего не только быстро, но еще и «на шару». Тем не менее, незнакомец ее «зацепил». Слово за слово, шуточки-прибауточки… ну и как-то незаметно втянул ее в разговор.

После первого же раунда пикировки он попросил у нее «телефончик». Лола сказала, что у нее нет телефона – хотя мобильный у нее, конечно, имелся. «А где ты живешь?» – поинтересовался Макс (он сразу назвал свое имя и как-то непринужденно первым перешел на «ты»). «Нигде, – почти зло сказала она. – Живу на улице. Считай, что рядом с тобой сидит «бомжиха». «Ну, раз так обстоят дела, – с улыбкой заявил он, – приглашаю в ресторан. В любой – особо подчеркиваю – ресторан Москвы, даже самый пафосный! Считай это благотворительной акцией. А меня – добрым волшебником»…

Лола, помнится, сказала, что не верит в подобную благотворительность. Что она давно вышла из того возраста, когда верят в существование «добрых волшебников». Что она с некоторых пор терпеть не может «пафосных» мест и – особенно! – тех, кто там тусуется. И самое главное: что ей нечем будет расплатиться за совместный ужин со своим «благодетелем» – сказав это, она бросила вполне красноречивый взгляд в сторону тех дверей, за которыми принимал своих пациенток Борис Евсеевич и из которых только что – поддерживаемая за локоток врачем – вышла молоденькая девушка с бледным, как мел лицом.