Операция «Викинг» - [128]

— Если поздно засижусь, то сплю здесь, — пояснил полковник, перехватив любопытный взгляд Сергеева. — Царское ложе.

В кабинет вошла Виктория Павловна, поставила на стол поднос с графином и рюмками.

— Убери, Вика. Дай, пожалуйста, минеральной воды… Олег, вам кофе? — спросил Василий Васильевич.

— Если можно.

— Василий, ты не у себя на работе, — строго сказала хозяйка, хотела наполнить рюмки, но Василий Васильевич решительно перехватил ее руку.

— Не будем спорить, Виктория. — Он подождал, пока жена заберет поднос и выйдет, повернулся к Сергееву. — Раз уж пришел, выкладывай. — Сергеев хотел возразить, полковник властно махнул рукой. — Я слушаю.

— Хорошо. — Сергеев сел к столу, подвинул лист бумаги, положил авторучку. — Вам, Василий Васильевич, придется потерпеть, слушая мои умозаключения, смириться с тем, что я практически имею очень мало доказательств.

— Утром бы они у тебя были? — не удержался от вопроса Василий Васильевич.

— Не было бы, полковник. — Сергеев в отместку за обращение «на «ты» пропустил слово «товарищ». — Но я бы подготовился, доложил бы короче.

— Валяй! — Василий Васильевич вновь махнул рукой, откинулся в кресле. — Кури и не ерепенься, пожалуйста.

Сергеев старался говорить как можно лаконичнее, отдельные слова записывал, полковник лишь косил на его записи, не перебивал.

— Четко прослеживается линия: Петерс — Монте-Карло — Нечаев — лаборантка Соколовского — Дональд — Петерс. Связь Нечаева с Калякиной сомнения не вызывает. Утром восемнадцатого Нечаев встретился с Дональдом. Что встреча носила случайный характер, исключено. Нечаев вернулся из командировки, еще не был дома и сразу поехал в музей, хотя искусством не интересуется. Сначала Дональд скомпрометировал Зверева, дав нам возможность убедиться в мнимой серьезности своих намерений. Затем ушел от наблюдения и уехал в Загорск.

— Зачем? — быстро спросил Василий Васильевич.

— По-видимому, совмещал приятное с полезным, посетил интересное место, послушал раннюю обедню, убил время до встречи с Нечаевым в музее. Согласны?

— Предположим, — медленно ответил Василий Васильевич. — Дальше?

— Вопрос: как удалось найти машину, на которой Дональд уехал из Загорска в Москву?

Полковник посмотрел на Сергеева, хотел было ехидно сказать, что факт установлен, процесс работы значения не имеет, но сдержался.

— Дональд зашел в кафе рядом с музеем, откуда ему вызвали машину по телефону.

— Значит, я прав, что-то в этом роде я и ожидал услышать. Борис Нечаев производит впечатление легкомысленного человека. — Сергеев зачеркнул исписанный лист крест-накрест. — Нам подсовывают Нечаева, прикрывают им своего агента. Связь Бориса Нечаева с Ниной Калякиной имеет отношение только к личной жизни Нечаева. Его встреча с Дональдом организована для нас. Использовали его любовь к тряпкам.

Василий Васильевич взял со стола лист бумаги, исписанный Сергеевым, перечитал написанное, положил бумагу обратно, вопросительно взглянул на Сергеева. В кабинет с подносом в руках бесшумно вошла Виктория Павловна, она улыбнулась Сергееву, поставила перед ним чашку черного кофе, оставила поднос с бокалами и бутылкой боржоми, так же бесшумно вышла.

Василий Васильевич лишь покосился в сторону жены, благодарно кивнул, она, словно невзначай, провела ладонью по его плечу. Сергеев посмотрел на закрывшуюся за хозяйкой дверь. Зверев тоже счастлив в семейной жизни. По его, Сергеева, теории, каждый получает то, что заслуживает. Он разломает жизнь Зверева. Какие глупые мысли… Сергеев провел ладонью по лицу.

— В Монте-Карло был завербован Николай Зверев.

— Так, — сказал Василий Васильевич, в его глазах ничего не изменилось, но Сергееву вдруг стало стыдно: он почувствовал, будто ударил человека. — Ты давно его видел? — опросил полковник, открыл боржоми, наполнил бокалы. — Любаша, его жена, хорошо себя чувствует?

— Хорошо. — Сергеев подумал: хватило бы у него силы не предупредить подчиненного, что расследование касается людей, хорошо знакомых.

— Пять лет назад она тяжело болела. Тяжело, — Василий Васильевич сказал как бы про себя, вспомнил. Он поднял голову, поймал взгляд Сергеева. — Рассказывай. — Полковник подвинул к себе чистый лист бумаги, взял авторучку.

Дверь приоткрылась, Таня негромко сказала:

— Мужчины, кушать подано.

— Занят, Татьяна, — ответил полковник, не поворачиваясь, и подбодрил Сергеева: — Слушаю.

— Первое, что меня насторожило, это несколько грубая работа Дональда при выяснении адреса Зверева. Он работал излишне грубо, словно опасаясь, что мы не разберем, что компрометация Зверева проводится намеренно. Я подумал об этом, но, увлеченный работой, забыл. Затем меня насторожило, что Зверев в Монте-Карло бросил пить, я узнал — он ежегодно не пьет по семь-восемь месяцев, и успокоился. Снова поразмыслив над данным фактом, пришел к выводу, что тем не менее он заслуживает внимания. Зверев расстается со спиртным, приступая к очередной работе, в Монте-Карло он отдыхал. Зверев человек рациональный, не подвержен минутному настроению, я начал искать причину. В поведении Зверева в Монте-Карло есть еще одна странность: он единственный, кого не уводили из гостиницы. Друзей явно растаскивали в разные стороны, Зверева оставили в гостинице. Я понимаю, если увести троих, то четвертый тоже изолируется, но именно Зверева было бы труднее всего куда-либо увлечь. Далее, утром у Зверева сильно повреждена кисть правой руки. Петр, по образованию врач, предполагал возможность трещины или даже закрытого перелома. Около часа ночи Зверев, по его словам, ввязался в драку и ударил какого-то пьяницу, но опытный человек — а Зверев безусловно бить умеет — не может с одного удара так изувечить себе руку. На следующий день он не мог даже писать, друзья играли в преферанс, записывал за него Нечаев. Мало того, если Зверев разбил руку в известном всем столкновении, то он не мог отнести в номер два тяжелых чемодана, а известно, что он помогал приехавшей в гостиницу паре и чемоданы таскал. Я по себе знаю, при вывихе — а у Зверева, как минимум, был вывих — резкая боль наступает сразу. Из всего этого можно сделать вывод, не очень обоснованный, но вполне допустимый — Зверев повредил руку после часа ночи. Где?