Операция «Валгалла» - [17]

— Посмотрите сами, герр оберст. — Он подал листок бумаги, и Гессер его изучил.

— «Каннинг и Бирр сегодня ночью бегут через канализацию». Написано коряво, карандашом, печатными буквами, но немецкий-то совершенно правильный. — Он вздохнул. — Так что в их лагере есть доносчик. Их предал один из друзей.

— Не обязательно, герр оберст, если мне позволительно высказать предположение.

— Естественно, старина. Продолжайте.

— Откуда-то им стало известно расположение дренажной системы. От одного из солдат или от слуг.

— Понимаю, что ты имеешь в виду. Кто-то, получивший взятку, потом подкинул тебе анонимную записку, чтобы попытка побега наверняка сорвалась. — Он покачал головой. — Мне это не нравится, Шенк. Дурно пахнет. — Он вздохнул. — Ну да ладно, пожалуй, лучше их пригласить.

Шенк вышел. Гессер встал и подошел к бару. Он был красивым мужчиной, несмотря на глубокий шрам, пересекавший лоб и загибавшийся к глазу, который был стеклянным. Нарядный мундир прекрасно на нем сидел, пустой рукав был заправлен за ремень.

Он наливал себе бренди, когда позади него открылась дверь. Он повернулся в тот момент, когда Шенк пропустил в комнату Каннинга и Бирра. У них за спиной встал Шнайдер.

— Боже всемогущий, — прошептал Гессер.

Они, действительно представляли жалкое зрелище: босиком, покрытые грязью, вода стекала с них на ковер. Гессер поспешно наполнил еще два стакана.

— Судя по вашему виду, это то, что вам нужно.

Каннинг и Бирр подались вперед.

— Чрезвычайно гуманно с вашей стороны, — сказал Бирр.

Каннинг ухмыльнулся и поднял стакан.

— Прозит!

— Теперь к делу. — Гессер прошел обратно к своему столу и сел. — Это нелепо, джентльмены и должно быть прекращено.

— Долг офицера использовать любую возможность, чтобы получить свободу и присоединиться к своему подразделению, — сказал Каннинг. — Вам же это известно.

— Да, при других обстоятельствах я бы с вами согласился, но не сейчас. Не 26 апреля 1945 года. Джентльмены, после пяти с половиной лет война подходит к концу. Почти кончилась. Теперь это может произойти в любой день. Нам нужно просто подождать.

— Кого? Расстрельный взвод СС? — возразил Каннинг. — Нам известно, что фюрер сказал Бергеру, когда тот поинтересовался судьбой заложников. Он сказал: расстрелять. Всех расстрелять. И последнее, что я слышал, Гиммлер с ним согласился.

— Вы под моей защитой здесь, джентльмены. Я неоднократно вам это говорил.

— Чудно, — сказал Каннинг. — А что будет, если они подъедут к главным воротам с директивой от фюрера? Вы поднимите мост или прикажете нас расстрелять? Как и каждый в немецкой армии, вы принимали солдатскую присягу, не так ли?

Гессер пристально смотрел на него, сильно побледнев, огромный шрам гневно полыхал. Бирр сказал спокойно:

— Он прав, полковник.

Гессер сказал:

— Я мог бы посадить вас, джентльмены, на голодный паек и запереть в камерах, но я не делаю этого. При данных обстоятельствах и с учетом момента времени, который мы все переживаем, я возвращаю вас в секцию для заключенных к вашим друзьям. Я надеюсь, что вы должным образом оцените этот жест.

Шенк ухватил Каннинга за руку, но генерал вырвался.

— Бог мой, Макс! — Он перегнулся через стол и заговорил резким голосом: — Для тебя есть единственный выход. Пошли Шенка на поиски подразделения Союзников, пока есть время. Чтобы вы могли сдаться законным путем и тем спасти свою честь и нашу шкуру.

Гессер долго и пристально смотрел на него, потом сказал:

— Отведите генерала и лорда Дандрама на их половину, Шенк.

— Герр оберст. — Шенк щелкнул каблуками и повернулся к пленникам. — Генерал?

— О, идите вы к черту, — сказал Каннинг, повернулся и вышел. Бирр немного замешкался. Мгновенье казалось, словно бы он хотел что-то сказать. Вместо этого просто пожал плечами и вышел следом. Шенк и Шнайдер пошли за ними. Гессер вернулся к бару и налил себе еще. Когда он убирал бутылку, раздался стук в дверь, и вошел Шенк.

— Вам налить? — спросил Гессер.

— Нет, спасибо, герр оберст. Мой желудок в последнее время мирится только с пивом. — Он терпеливо ждал. Гессер подошел к камину.

— Вы думаете, он прав, да? — Шенк замялся, и Хессер сказал: — Ну же, старина, скажите, что вы об этом думаете?

— Хорошо, герр оберст. Да, должен признаться, я думаю, он прав. Давайте пройдем через это и закончим. Такова моя позиция. Я очень опасаюсь, что, если мы этого не сделаем, здесь может произойти нечто ужасное, что погубит всех нас.

— Знаете что? — Гессер подтолкнул скатившееся полено обратно в камин, создав фонтан искр. — Я склонен с вами согласиться.

Каннинг и Бирр в сопровождении Шнайдера, двух солдат со «шмайсерами» и Магды пересекли главный вестибюль и стали подниматься по лестнице, которая была такой широкой, что рота солдат могла бы пройти по ней шеренгой.

— Мне как-то Кларк Гейбл показывал студии MGM,[6] — сказал Бирр. — Это место напоминает мне шестой павильон. Говорил я тебе это?

— Неоднократно, — заверил его Каннинг.

Они пересекли лестничную площадку несколько меньшего размера и остановились перед дубовой дверью с железными переплетами, около которой стоял вооруженный часовой. Шнайдер вытащил ключ длиной около фута, вставил его в массивный замок и повернул. Он толкнул дверь, открывая, и отступил назад.