Операция в зоне «Вакуум» - [8]
За помощь врагу может выйти худое всей деревне, потому что всю деревню выселят в лагерь или далеко от дома, если в деревне помогают. Это хорошо надо помнить…
Если к тебе придет партизан, пусть это твой сын, дочь или муж, очень его просите сдаться. Кто скоро сдастся, сделает себе хорошо. Может быть, они обещают, что сделают что-либо худое тому, кто сообщит о них коменданту. Этого не нужно бояться. Того, который сообщит, очень хорошо будут охранять…»[6]
— Ну, как господин Пильвехинен?
— Очень хорошо, — убежденно сказал Тучин. — Перевод складный, грамотный. Кто-то из них по-настоящему талантливый — этот Юсси или его сожительница. Нужные нам люди, господин капитан.
— Да? Приятно слышать, благодарю, — Ориспяя нахмурился, словно вспоминая что-то. — Население должно понять, что в лице финских властей и их помощников оно имеет дело с культурными, образованными людьми.
— Поймет, господин капитан.
— Еще раз благодарю… Ах, черт возьми! — воскликнул вдруг Ориспяя, схватил Тучина за плечи, откинулся назад, глядя на него сверху, сбоку, словно говоря: «Э-э, как ты вырос, братец!» Затем бросился к папке и извлек из нее пространного формата журнал. — Вот. Вслух читал перед вашим приходом, это журнал «Suomen kuvalehti»[7].
Ориспяя нашел нужную страницу, ткнул пальцем в подпись:
— Антоний Миккеля — помните?
Тучин помнил. Месяца два назад его вызвали в Шелтозерский штаб. Ориспяя сказал, что из Хельсинки приехали журналисты, фотокорреспонденты, что один из них, Микко Корвинен, узнав об участии Тучина в войне против финнов в 39—40 годах, захотел с ним познакомиться.
Корвинен говорил по-русски. Сказал, что он эмигрант, уроженец Ребол или Ругозера, пишет под псевдонимом Антоний Миккеля. Потребовал подробно рассказать о трагедии 18 дивизии, о том, как удалось выбраться из этой костоломки…
«Судьба старосты Дмитро Пильвехинена, — заканчивал Антоний Миккеля, — яркое свидетельство морального краха большевистских идей. Люди, еще несколько лет назад стоявшие по ту сторону линии Маннергейма, сегодня готовы поддержать древко нашего победного знамени».
Тучин пожал протянутую ему руку, сунул журнал в карман и вышел.
Накрапывал дождь. Тучин шел и собирал в ладонь червей. Думал: интересно, почему черви всегда ползут поперек дороги, откуда им известно — что вдоль, что поперек?
Подойдя к дому, удивился: в кулаке черви. Свернул к озеру, спихнул на воду челнок. Вернулся, взял удочку. А в челноке весла нет. Сходил за веслом.
Дождик шел мелкий, клевый.
Глава 4
Тучин Д. Е. пользуется большим авторитетом у финнов. Этот авторитет — следствие медали и грамоты Маннергейма. Он снабжен финнами личным оружием системы «Наган», охотничьим ружьем. Имеет билет на право охоты, в то время как у местных жителей отобрано все огнестрельное оружие.
Из записей Д. М. Горбачева.
Прошло, должно быть, не более двух часов, когда с берега донесся крик жены:
— Димитрий!.. Комендант зовет… Димитри-и-ий!
Он сидел на дне челнока, успокоенный, откачанный волнами. Озеро было похоже на детство. Ласковое, спеленованное туманом, с беззаботным ветерком-колышнем, вечно занятое собой, ко всему, кроме себя, равнодушное.
— Димитри-и-ий!
Никакой комендант, ясно дело, его не зовет — со стороны Погоста ни одной живой души не прошло. А почему же она кричит, что комендант зовет?
Тучин глянул на берег — все на месте, все тихо. А Мария мечется вдоль воды, словно брод ищет. Вытряхнул из банки червей, взял весло — широкую обугленную лопату, какой хлеб в печь садят. Прижав к груди больную левую руку и сунув в нее, как в уключину, конец лопаты, часто загреб.
А Мария не дождалась, пока он причалит. Вбежала в воду, ухватилась за веревку, испуганно зашептала:
— Ой, Димитрий, брат в лесу… Тетка Дарья прибегала… Будто руку серпом порезала, отпросилась с поля-то, с плаксой за йодом побежала…
— Да расскажи ты толком, чего частишь-то! — Тучин выскочил из челнока. — Какой брат?
— Какой, какой! Димитрий… Дарья ни жива, ни мертва, говорит, там, на горке Митрий, в партизанах. Наказывал будто: «Приведи-ка, Андреевна, моих».
— Один ждет-то или с кем?
— Ой, ничего не знаю, ничего не знаю. Что теперь с нами будет-то, не знаю…
Тучин молча пошел к дому. Ему решать. Советчиков нету. Маша семенила рядом, все норовила забежать вперед. Забежав, пятилась, говорила:
— Митя, чего надумал-то? Скажи, ради бога, чего надумал-то?
Войдя в коридор, спросил:
— Корова дома?
— Где ж ей быть-то? Пастух третий день на карачках ходит.
— Ладно… А из твоего Дмитрия какой партизан. Всю довойну язвой желудка болел. Не был Дмитрий на горке. Так и тетке Дарье скажи. Скажи, помстилось тебе, тетка Дарья. Поняла?
Маша ничего не поняла. Прошла за ним в хлев, где сприходу корова стояла. Увидела, как взял Дмитрий Егорович из кормушки клок сена, как заткнул корове колокол, как ощупал рукой карман. Перехватив ее взгляд, вздернул плечи:
— Продождило. Дай-ко мне твой ватник, — одной рукой обхватил ее за спину, прижал к себе, ткнулся колючими губами в щеку. — Я, Машенька, корову пошел искать. Запропастилась корова-то. На пожне баб спрошу, может, видал кто…
От ласки да от шепота этого, с шутинкой, с дурачинкой, кончились в Маше остатние силы. Оттолкнула его, окаянного, руки поперек двери раскинула, крикнула, в слезах, охрипшая:
В документальной повести рассказывается об изобретателе Борисе Михалине и других создателях малогабаритной радиостанции «Север». В начале войны такая радиостанция существовала только в нашей стране. Она сыграла большую роль в передаче ценнейших разведывательных данных из-за линии фронта, верно служила партизанам для связи с Большой землей.В повести говорится также о подвиге рабочих, инженеров и техников Ленинграда, наладивших массовое производство «Севера» в тяжелейших условиях блокады; о работе советских разведчиков и партизан с этой радиостанцией; о послевоенной судьбе изобретателя и его товарищей.
Труд В. П. Артемьева — «1-ая Дивизия РОА» является первым подробным описанием эпопеи 1-ой Дивизии. Учитывая факт, что большинство оставшегося в живых рядового и офицерского состава 1-ой Дивизии попало в руки советских военных частей и, впоследствии, было выдано в Особые Лагеря МВД, — чрезвычайно трудно, если не сказать невозможно, в настоящее время восстановить все точные факты происшествий в последние дни существования 1-ой Дивизии. На основании свидетельств нескольких, находящихся з эмиграции, офицеров 1ой Дивизии РОА, а также и некоторых архивных документов, Издательство СБОРН считает, что труд В.
Когда авторов этой книги отправили на Восточный фронт, они были абсолютно уверены в скорой победе Третьего Рейха. Убежденные нацисты, воспитанники Гитлерюгенда, они не сомневались в «военном гении фюрера» и собственном интеллектуальном превосходстве над «низшими расами». Они верили в выдающиеся умственные способности своих командиров, разумность и продуманность стратегии Вермахта…Чудовищная реальность войны перевернула все их представления, разрушила все иллюзии и едва не свела с ума. Молодые солдаты с головой окунулись в кровавое Wahnsinn (безумие) Восточного фронта: бешеная ярость боев, сумасшедшая жестокость сослуживцев, больше похожая на буйное помешательство, истерическая храбрость и свойственная лишь душевнобольным нечувствительность к боли, одержимость навязчивым нацистским бредом, всеобщее помрачение ума… Посреди этой бойни, этой эпидемии фронтового бешенства чудом было не только выжить, но и сохранить душевное здоровье…Авторам данной книги не довелось встретиться на передовой: один был пехотинцем, другой артиллеристом, одного война мотала от северо-западного фронта до Польши, другому пришлось пройти через Курскую дугу, ад под Черкассами и Минский котел, — объединяет их лишь одно: общее восприятие войны как кровавого безумия, в которое они оказались вовлечены по воле их бесноватого фюрера…
Ричмонд Чэпмен — обычный солдат Второй мировой, и в то же время судьба его уникальна. Литератор и романтик, он добровольцем идет в армию и оказывается в Северной Африке в числе английских коммандос, задачей которых являются тайные операции в тылу врага. Рейды через пески и выжженные зноем горы без связи, иногда без воды, почти без боеприпасов и продовольствия… там выжить — уже подвиг. Однако Чэп и его боевые товарищи не только выживают, но и уничтожают склады и аэродромы немцев, нанося им ощутимые потери.
Новая книга пермского писателя-фронтовика продолжает тему Великой Отечественной войны, представленную в его творчестве романами «Школа победителей», «Вперед, гвардия!», «Костры партизанские» и др. Рядовые участники войны, их подвиги, беды и радости в центре внимания автора.
8 сентября 1943 года, правительство Бадольо, сменившее свергнутое фашистское правительство, подписало акт безоговорочной капитуляции Италии перед союзными силами. Командование немецкого гарнизона острова отдало тогда дивизии «Аккуи», размещенной на Кефаллинии, приказ сложить оружие и сдаться в плен. Однако солдаты и офицеры дивизии «Аккуи», несмотря на мучительные сомнения и медлительность своего командования, оказали немцам вооруженное сопротивление, зная при этом наперед, что противник, имея превосходство в авиации, в конце концов сломит их сопротивление.