Операция «Ультра» - [13]

В августе началось сосредоточение барж. Было ясно, что если за воздушным сражением должно последовать вторжение с моря, то потребуется огромное количество морских транспортных средств. Из сообщений «Ультра» было также ясно, что германская армия имела туманное представление о том, что в действительности требуется для крупной десантной операции. Германский флот приступил к сбору барж, которые находились на реках континента, — от больших самоходных, курсирующих по Рейну, до мелких, обычно переправляемых группами по три-четыре мощными буксирами главным образом по французским и бельгийским рекам и каналам. Однако вскоре оказалось, что имеющихся барж недостаточно, и радиограммы «Ультра» отражали лихорадочные поиски в Германии, Голландии, Бельгии и Франции судов всех видов. Когда началось сосредоточение барж, выяснилось, что в их числе недостаточно самоходных. Последовало еще одно паническое распоряжение, переданное через «Ультра», об изыскании подходящих двигателей, по их тоже, по-видимому, было недостаточно, и в некоторых случаях устанавливались авиационные двигатели. Радиограммы стали язвительными и начала вырисовываться общая картина крайней спешки в организации вторжения. Можно себе представить, что неразбериха, очевидная даже для нас, должна была поставить перед Гитлером вопрос: состоится ли вторжение вообще? Я знал от генерала Исмея, что такая мысль возникла и у Черчилля, хотя он, разумеется, не мог заявить об этом публично. Однако еще 10 июля он сообщил кабинету, что считает вторжение с моря маловероятным, так как «это была бы крайне опасная и самоубийственная операция, подвергающая большую армию превратностям моря при наличии наших многочисленных вооруженных патрульных сил». Выводы Черчилля были правильными, но не по тем причинам. Он считал, что вторжение немцев потерпит неудачу не из-за плохой его организации, а потому, что немцев остановит наш флот. Черчилль до сих пор не понимал, что военно-морские силы не могут действовать в замкнутых водах против базирующейся на суше авиации противника. Черчилль и штаб военно-морских сил еще не имели опыта Крита и Сингапура, который преподал им урок и фактически изменил всю структуру британского флота. Дни линкоров были сочтены. Если бы во время битвы за Англию были уничтожены наши военно-воздушные силы, ни один корабль британского флота, каким бы отважным он ни был, не выдержал бы ударов, которые люфтваффе могли бы наносить из Франции, Бельгии и Голландии.

В начале августа я высказал начальнику разведывательного управления министерства авиации мнение, что, поскольку в предстоящих воздушных сражениях время будет дорого, небольшое подразделение при истребительном авиационном командовании избавит министерство авиации от отправки радиограмм «Ультра» маршалу авиации Даудингу в его штаб в Стэнморе. Начальник разведывательного управления был со мной вполне согласен, и мы оба признали, что это обеспечит секретность и позволит посылать Даудингу и его пунктам наведения только те радиограммы, которые им действительно нужны. Ответственный офицер мог бы следить, чтобы радиограммы получали только те, кому положено, и чтобы соблюдались правила обращения с секретными документами. Все получилось очень хорошо. СПС разместилось в звуконепроницаемой комнате — в «норе», как называли глубокий подземный командный пункт в Стэнморе, — и получило прямую телетайпную связь с корпусом № 3. Я также ввел в курс операции «Ультра» командующего 11-й группой вице-маршала авиации Кейта Парка и его офицеров наведения, чтобы они знали, о чем говорит Даудинг, когда мы начнем заблаговременно получать сведения о готовящихся налетах. 11-я группа, в которую входили все истребительные эскадрильи на юге Англии, должна была принять на себя главные удары авиации противника.

Между тем Геринг был неутомим. Рейхсмаршал объезжал авиационные части, стремясь поднять боевой дух летного состава перед предстоящими сражениями. Он посылал радиограммы командирам частей и соединений, сообщая, кого из них предполагает посетить на следующий день. Эти радиограммы свидетельствовали об отсутствии идеального порядка в немецких эскадрильях. Геринг был брезглив, и, видимо, некоторые летчики, которым он раздавал награды, не очень ему нравились. В результате в его радиограммах содержались указания командирам тщательно проверять, чтобы люди, которых он собирается награждать, прошли санобработку. Возможно, у Геринга был печальный опыт в этом деле. Мы называли такие радиограммы «шуточками Геринга»; иногда я включал какую-нибудь из них в доклад Черчиллю по телефону с автоматическим шифровальным устройством во время уик-энда и часто слышал смешок на другом конце провода.

Интересно, был бы рейхсмаршал, который теперь объезжал части люфтваффе во Франции, так твердо уверен в грядущей победе, если бы знал, что не только немецкие авиационные части, но и мы получаем его радиограммы.

Теперь, в августе, количество немецких радиограмм увеличилось до ста, двухсот и даже трехсот в день. Каждую из них надо было не только расшифровать, но и изучить, перевести и отредактировать. К счастью, нам удалось отыскать несколько офицеров из женской вспомогательной службы, знающих немецкий язык, и уговорить их поступить на службу в корпус № 3. Они оказались очень полезными. Кроме того, к работе привлекли многих жен и друзей сотрудников Блечли, в том числе Доротти Деннистон, которая познакомилась со своим мужем в комнате 40 в 1916 году, когда только начиналась работа по перехвату и расшифровке радиограмм. Там, где требуется полная секретность, семейные связи оказываются более надежными, чем самые тщательные формы проверки.