Операция «Степной барашек» - [60]

В этот момент зазвонил внутренний телефон и Зайдельбах снял трубку. Лорхер приглашал профессора зайти в помещение новой лаборатории, чтобы обсудить место расположения электропечи. Тяжело вздохнув, Зайдельбах вышел.

Лорхер развил бурную деятельность; единственное, что его сильно беспокоило, были расходы, которые росли и должны были вот-вот удвоиться.

Коринна закрыла картотеку в металлический ящик, решив, что ничего нового в ней она уже не найдет. Она собралась написать письмо своей подружке-студентке, по в этот момент распахнулась дверь и на пороге появился Крампен. Коринна скорчила недовольную мину.

— Хэлло, красотка! — развязно поздоровался с ней вошедший, садясь на край стола.

— Я вам уже говорила, чтобы вы не смели обращаться ко мне подобным образом! — холодно сказала она Крампену, который был ей еще более несимпатичен, чем Лорхер. Однако Крампен, не обратив на ее слова никакого внимания, подошел к ней сзади и вдруг резко привлек к себе, пытаясь поцеловать.

— Пустите меня!.. Как вы смеете?!

— Не ерепенься!..

Она с силой наступила ему на ногу. Крампен взвыл от боли и отпустил ее. Вырвавшись из объятий Крампена, Коринна ударила его по лицу. Он не ожидал столь решительного отпора. Воспользовавшись его замешательством, девушка схватила со стола ножницы и пошла прямо на него, держа ножницы как нож.

— Ты что, с ума сошла?.. — испуганно пробормотал Крампен, пятясь назад.

— Убирайтесь сейчас же и не вздумайте больше приставать ко мне!

Крампен подскочил к двери и, остановившись на пороге, огрызнулся:

— Ты еще пожалеешь об этом, кошка!

Дверь с шумом захлопнулась за ним.

Герхард Венцель не спеша пил красное вино и краем уха слушал новости, которые ему рассказывала мать. Он думал о том, что его занимало уже несколько недель: как бы нажить себе капитал на смерти Хойслера. Венцель вспомнил о разговоре майора Вольнофа с Хойслером. Произошло то, чего он и опасался: операция провалилась и поплатился за это сам Хойслер. В конце концов Венцель пришел к выводу, что поступавшие об этом донесения не соответствовали действительности.

Лорхер заплатил за предупреждение десять тысяч марок. Венцель хотел удивить Хойслера и одновременно взять над ним верх. Вольноф же должен был позаботиться о том, чтобы фирма «Лорхер и Зайдельбах» получила нужные кредиты. И почему, спрашивается, Лорхер не сдержал своего слова и пустил в ход ослепляющее устройство? Почему Хойслер не обратил внимания на предупреждение, висевшее на сейфе? До этого все было вроде бы ясно, но затем началась настоящая неразбериха…

Венцель мысленно уже не раз пытался увязать отдельные детали и факты в одно целое: злоумышленник, пытавшийся похитить изобретение Лорхера, ослеп; с одной стороны, это ужасно, а с другой — вполне логично! Снимки, опубликованные в печати, свидетельствовали о том, что ослепляющая граната существовала на самом деле. Итак, на фирме «Лорхер и Зайдельбах» развернулась напряженная работа. Десять тысяч марок — совсем небольшие деньги по сравнению с тем, что он ожидал получить в будущем.

Венцель решил вновь установить связь с Лорхером, заранее обдумывая, как с ним говорить.

Крампен остановил свой «БМВ» перед домом, вышел из машины и, посмотрев на фасад, ужаснулся. Занавеска, висевшая на громадном окне фотоателье, была полусорвана. Тревожное предчувствие закралось в душу. Лифт почему-то не работал. Крампен с трудом поднялся на шестой этаж.

Входная дверь оказалась взломанной. Услышав какой-то шорох, Крампен вынул пистолет и распахнул дверь в зал.

Застекленные фотографии, висевшие на стенах, были разбиты и разорваны; осколки стекла хрустели под ногами. На полу в крови лежала пристреленная кем-то собака.

— Инна! — крикнул Крампен.

Она вышла с заплаканным лицом.

— Пес как лев бросился на обоих… — сбивчиво начала объяснять она.

Крампен отстранил Инну в сторону и вошел из коридора в фотоателье. Все, разбитое, валялось на полу: фотоаппараты, осветительная аппаратура, блиц-лампы и прочее. Нанесенный ущерб составлял не одну тысячу… Крампен беспомощно опустился на какой-то деревянный ящик, так как все стулья и табуреты были разбиты.

— В дверь позвонили, но я не открыла, — продолжала рассказывать Инна. — Пес как бешеный рвался к двери. Когда дверь начали ломать, я решила позвонить в полицию, однако кто-то из них, видимо, уже успел перерезать телефонный кабель. Когда дверь выломали, сюда ворвались двое мужчин. У одного на левой руке было намотано пальто… Неро бросился на него, но другой, толстый такой, выстрелил в собаку…

— Что ты делаешь?.. — спросил Крампен, увидев, что Инна укладывает чемодан.

— Уезжаю отсюда! Здесь я больше не останусь! Поеду к своей подруге в Гамбург!..

Крампен огляделся. Сундук, в котором он хранил самое ценное оборудование и фотоаппаратуру, был пуст. У него похитили то, чем он существовал. Гангстеры прихватили с собой все негативы и адреса клиентов. То, что Инну избили, его мало трогало. Он разозлился на нее, когда она потребовала у него деньги как вознаграждение за полученные побои. Однако он отдал ей половину того, что оказалось при нем: всего- навсего шестьсот марок.