Операция «Сломанная трубка» - [24]
Никон снова приподнял крышку сундука — снова зазвенел звонок. Но на этот раз Никон не захлопнул крышку, а откинул ее вверх до упора. Звон прекратился. «Сундучок-то с секретом», — подумал Никон. Он принялся осматривать его содержимое. Не спеша, рассматривая так и этак, он выложил на подвернувшуюся доску пожелтевшие от времени книги, толстые тетради в дерматиновых переплетах, аккуратно сложенные номера газеты «Хыпар»[1]. На дне сундучка лежали круглый старинный репродуктор, моток мягкой проволоки и плоская, похожая на пенал, коробка. Самым последним в руки попал сверток, тщательно завернутый в тонкую, но прочную бумагу. Никон развернул его, и в руках у него оказалась матросская бескозырка! Никон, удивляясь все больше, поднес ее к щели в крыше, сквозь которую сочился свет. Бескозырка была старая, потертая. На концах ленточек нарисованы якорьки, а на ободке впереди четкие золотые буквы: «АВРОРА», Никон открыл рот от удивления. Неужели брат Акулины Мусимовны служил на прославленном крейсере?!
Он принялся перебирать книги: «Занимательная физика», «Теория относительности», «Испания не сдается», «Корни фашизма»…
Открыл одну из них и тут же увидел на обратной стороне обложки надпись: «Чебоксары, 1940 год». А внизу подпись: «А. Мусимов». Никон схватил другую книгу. Так и есть — опять чернилами: «Книга куплена 12 августа 1940 г. А. Мусимов. Чебоксары». На третьей книге надпись была сделана другой рукой: «А. Мусимову, студенту пединститута, за конструирование детекторного приемника. Общество друзей радио». Дрожащими от волнения руками Никон вытащил из кармана письмо, пришедшее из Польши, отыскал среди листков пожелтевший и сравнил подписи. Одинаковые!..
— Никон! Ни-икон! — донесся снизу голос Кестюка.
Никон взял бескозырку и «Теорию относительности» с подписью «А. Мусимов» и заторопился к лестнице.
— Эй, Никон? Где ты?
— Зде-есь! Сейчас спущусь!
Никон подошел к краю чердака, заглянул вниз. В сенях стояли Кестюк с Илемби, Ильдер, близнецы Гена и Гера и, задрав головы, смотрели вверх. На груди одного из братьев-близнецов висел бинокль.
— Вон куда он спрятался! — закричал Ильдер. — Слышим звон, да не знаем, откуда он!
— Ну как, ты побывал у Акулины Мусимовны? — не дожидаясь, когда он спустится, спросила Илемби.
Никон уже с первого взгляда понял, что они все рассказали остальным ребятам. Поэтому тоже не стал ничего скрывать.
— Да, был!.. Они с младшим братом росли сиротами.
— А чего ты сияешь, как начищенный самовар? — спросила Илемби.
— И вы засияете, когда все узнаете! — ответил Никон, помахав зажатой в руке бескозыркой. — Вот, видите: эта бескозырка матроса с крейсера «Аврора»! А на этой книге подпись: «А. Мусимов».
7
Узнав о том, что Акулина Мусимовна не признала почерка брата и что росли они с ним без отца, ребята на минуту растерялись. Как же так? Кто же тогда воевал в лесах близ того польского хутора, если не брат Акулины Мусимовны?
Возникло еще множество других загадок. Кому принадлежат книги, найденные на чердаке дома Акулины Мусимовны, если ее брата звали Василием? Ясно, что их собирал какой-то А. Мусимов, но о нем ничего не известно. Ничего не разъяснила и надпись на бескозырке — «Аврора», а, наоборот, еще больше запутала.
По очереди примерили бескозырку. Илемби, надев ее, так лихо поднесла ладонь к виску, что все рассмеялись.
Потом вслед за Никоном поднялись на чердак. Не спеша осмотрели все вынутые из сундучка книги, тетради, сплошь заполненные непонятными формулами и чертежами, и сложили их обратно.
Когда же все спустились во двор, Илемби посмотрела на Никона, потом перевела взгляд на Кестюка.
— Ребята, у меня есть предложение. Только не знаю, согласитесь ли…
— Как будто ты и без нас не сделаешь, чего тебе хочется! — засмеялся Ильдер, но Илемби только недовольно покосилась на него: на этот раз она не была расположена шутить.
— Теперь мы знаем, что младший брат Акулины Мусимовны воевал на Балтийском флоте. И воевал как герой! А его сестра, что живет рядом с нами, часто болеет… Вот я и подумала: надо ей помочь. Правда ведь?
— Шефствовать, значит? — спросил не то Гена не то Гера.
— Можно и так назвать, — пожала плечами Илемби.
Обсудили и решили начать сегодня же. Ребята подметут двор, Илемби вымоет полы и в доме, и в сенях. С завтрашнего дня напилят дров, а подойдет срок — помогут Акулине Мусимовне убрать всю картошку.
Мальчики пошли искать метлу и лопаты, а Илемби достала из колодца ведро воды и вошла в дом. Когда она домыла сени, во дворе уже не было ни соринки.
— Знаешь что, — сказал ей Кестюк, — завтра тебе нужно сходить в больницу.
— Опять ей дают задание первой, — пробормотал Ильдер. — Можно подумать, она с любым делом лучше всех нас справится…
По тону было ясно: Ильдеру надоело быть в стороне.
— Будет и тебе задание, не спеши, — остановил его Кестюк. — Слушай, Илемби. Ты пойдешь не одна, а с Никоном. Расскажите Акулине Мусимовне обо всем, что нашли на чердаке. Послушайте, что она на это скажет. Ладно?
На другое утро Илемби с утра вышла в палисадник и набрала букет садовых ромашек. Мать спросила, куда это она так собирается, а узнав, в чем дело, положила в целлофановый мешочек еще с десяток яблок.
