Операция «Слепой Туман» - [22]

– Товарищ Одинцов! – с места встал капитан второго ранга Степанов. – Разрешите?

– Да, Василий Иванович?

– Мы с Алексеем Ивановичем, тщательно проанализировали результаты пробного пуска «Тумана» вечером четырнадцатого августа. Наш совместный рапорт о возможности применения специальной модификации «Тумана» в качестве мощного средства РЭБ был направлен по команде утром 15-го числа. Вы, кажется, должны были получить копию.

– Копию я получил, – Одинцов ухмыльнулся – зрелище получилось жутковатое, – с этим понятно, но не повторятся ли «спецэффекты» на основных испытаниях?

Тимохин мотнул головой.

– Исключено! Мы изменили конфигурацию верхнего ряда антенных эффекторов, теперь образование полем «гребня», способного задеть ионосферу, является невозможным. Максимальная высота захвата – около трех с половиной километров.

– Садитесь, товарищи. Пойдем дальше…. Ответственный за медицинский контроль личного состава кораблей и научного персонала товарищ полковник медслужбы Шкловский, слушаю вас.

– Насколько я понимаю, – Лев Борисович поправил сползшие на кончик носа очки, – и на предыдущих этапах испытаний проводился медицинский контроль за участвующим персоналом, и при этом никаких негативных эффектов выявлено не было. Но надо признать, что все предыдущие опыты продолжались от нескольких минут до двух-трех часов, на трое суток еще никто не замахивался. Поэтому мы будем следить, и в случае выявления угрозы здоровью людей потребуем немедленного прекращения испытаний…. Да, именно так, товарищ Одинцов – прекращения, причем немедленно!

– Лев Борисович, – Одинцов успокаивающе кивнул головой, – как именно вы будете следить за здоровьем военнослужащих и гражданского персонала?

– Каждому человеку – неважно, военнослужащий он или гражданский специалист – будет выдано по индивидуальному браслету, который будет снимать показатели температуры тела, пульса, артериального давления, а также некоторые данные по электрохимической активности. На каждом корабле имеется компьютер для обработки данных с этих браслетов в экспресс режиме. Браслеты общаются с компьютером через ИК-порт, для обеспечения этого надо весь личный состав кораблей и гражданский персонал обязать регулярно, раз в три-четыре часа, заходить в медблок. Соответственно, ваш «Туман» никак не влияет на работу системы в целом. Раз в сутки, с помощью предоставленной товарищем Сергеевым аппаратуры лазерной инфракрасной связи, данные будут сбрасываться на центральный сервер, расположенный здесь, на БДК «Николай Вилков»…. Здесь же развернута экспресс-лаборатория контейнерного типа, и имеется прочая диагностическая аппаратура. В одном из кубриков оборудован стационар-изолятор на пятнадцать коек, а в другом – палата интенсивной терапии на четыре койки…. Имеются значительные запасы разнообразных медикаментов и перевязочных средств. Поскольку мы, медики, не знаем, чего нам ждать, то подготовились по максимуму.

– Спасибо, Лев Борисович, – кивнул Одинцов, – как я понял, ваша служба к испытаниям готова. Итак, за режим секретности и обеспечение сохранения гостайны в этом походе отвечает представитель Особого отдела штаба капитан первого ранга Ким Максим Оскарович….

– Товарищ Одинцов, до меня доходит информация, что некоторые гражданские специалисты ведут разлагающие и провокационные разговоры – вот, к примеру… – Капитан первого ранга Ким достал из кармана свой «Самсунг». – Некто Виктор Позников в разговоре с сослуживцами говорил, что Россия недостойна иметь такую замечательную технику, как «Туман», что разработчикам платят гроши и они ведут полуголодную жизнь, а вот в Америке их бы оценили по достоинству. Я посылал запросы и наводил справки по инстанциям – зимой и весной двенадцатого года этот человек участвовал в так называемых белоленточных митингах. Правда, порядок не нарушал и правоохранительными органами не задерживался. Хотелось бы узнать у товарища Тимохина, каким образом этот молодой человек смог попасть на сверхсекретные испытания?

Тимохин побледнел.

– Наша служба безопасности проводила расследование, и, поскольку за этим молодым человеком не было замечено никакой деятельности, кроме разговоров, никаких контактов с иностранными посольствами или представителями иностранных спецслужб, то его сочли возможным допустить до работ, непосредственно не связанных с конструкцией «Тумана». Видите ли, он в нашей группе занимается сопряжением установки с источниками питания….

– Итить твою мать, Алексей Иванович! – взорвался Одинцов. – «Они не обнаружили связи с иностранными посольствами»; ты что у нас конструируешь – вооружение или стиральные машинки? Да только этих фактов должно было хватить, чтоб его гнали поганой метлой…. И почему я об этом узнаю только здесь и сейчас? Григорий Петрович просил не говорить? Вернусь, Семенцов у меня попляшет, должность участкового в Нарьян-Маре покажется ему верхом карьеры. Да и с Григорием Петровичем, надо будет, боднусь, не велик бычок. А сейчас, «кровавая гебня», слушай мою команду – если этот кадр в критический момент перейдет от слов к делу – шею свернуть и за борт! Сиди, Алексей Иванович, – Одинцов резким жестом вернул Тимохина на место, – ты уже напортачил как мог! Товарищ майор, подберите ребят посмышленее, пусть присмотрят за этой крысой – куда ходит, чем дышит, и так далее; трюм с оборудованием под особый контроль, выставить там постоянный парный пост, а лучше два. Шаг влево, шаг вправо, прыжок на месте – обезвредить! Обо всем докладывайте мне и капитану Киму…. Ф-фу, а я думал, с чего так на сердце неспокойно…. Итак, вот что – к капитану второго ранда Ольшанскому у меня вопросов и претензий нет; для него, в общем-то, особый режим продолжается уже неделю. С капитаном первого ранга Карпенко я побеседую отдельно, после совещания. Все свободны, а вас, Сергей Сергеевич, я попрошу остаться.