Операция «Шедевр» - [42]

— Очень похвальный подход, — улыбнулся я, и Бэр рассмеялся.

Я повернулся к Хусбю.

— Вы заинтересованы?

— Можно мне их сфотографировать? — попросил норвежец.

Бэр покачал головой.

— Прошу прощения, но нет.

— Ох, извините.

— Можете сделать снимок после того, как я вам их подарю.

Мы снова рассмеялись. Теперь мы были друзьями, заговорщиками, и Бэр начал открываться.

— Скажу честно: мне совершенно не хочется иметь дело с федералами по поводу легальности этих вещей.

— А в чем проблема? — поинтересовался я.

— Они любят приставать к людям, которые продают и покупают индейские вещи.

Бэр начал разглагольствовать о том, что нелегальная торговля священными индейскими реликвиями никому не вредит, ее поощряют сами племенные вожди, которым она позволяет награждать друзей и карать врагов.

— Это все политика, — заключил он.

— Я ничего об этом не знал, — смущенно сказал Хусбю.

— Поймите меня правильно. Я не собираюсь вести себя по-скотски и проверять документы. Вы, ребята, явно серьезные люди. Но, боюсь, это не та тема, которую следует обсуждать.

— Да, да, вы правы, — согласился я и повернулся к Хусбю. — Постараюсь придумать, как вам это достать.

— Я понимаю, это то, что ему нужно, — сказал Бэр. — Если у нас сложатся, так сказать, рабочие отношения, все будет в порядке.

— Между нами, — прошептал я, будто об этом нужно говорить так, чтобы клиент не слышал. — Мы ведь просто должны сойтись в цене?

— Да, — ответил Бэр.

Я просиял:

— В таком случае предлагаю начать рабочие отношения.

Хусбю и Бэр еще несколько минут обсуждали таможенные вопросы. Когда они закончили, я сказал:

— Ивар заинтересован в том числе в головном уборе воина.

Бэр оживился, но ничего не ответил.

— Вы можете его достать? — продолжил я.

— Это займет некоторое время, — осторожно произнес Бэр. — Это возможно, но очень, очень непросто. Не та вещь, которую можно заказать по телефону.

— Конечно, я понимаю.

Тут в разговор вмешался Хусбю:

— Мы искали много дней и не видели ни одного!

— Я вам его найду, — повторил Бэр, — но нужно какое-то время.

Мне тоже требовалось время. Нужно было вернуться в Филадельфию.

За день до того, как Бэр пообещал мне разыскать венец из перьев, ураган «Флойд», который уже принес наводнение и прочие бедствия в Северную Каролину, добрался до юго-востока Пенсильвании и залил мой район тридцатисантиметровым слоем воды. Порывы ветра достигали тридцати метров в секунду. Наш новый дом был особенно уязвим для стихии: строители никак не могли исправить недоделки, хотя после новоселья прошло уже два года. Когда буря накрыла Пенсильванию, Донна позвонила мне в Санта-Фе и рассказала об ущербе. Ковры промокли. Вода текла по внутреннимстенам. Потолки разбухли и протекали везде. Я представил себе огромные счета и новую головную боль со стройкой: гипсокартон, штукатурка, озеленение, водостоки, окна… Бэру придется подождать. Я поспешил в гостиницу и забронировал авиабилет.

Тайные операции бывают тяжким испытанием для семьи.

Тебя подолгу нет дома, жена остается одна с детьми и всеми их заботами, домашними заданиями и поездками к врачу, работой по дому и поломками машины. Ты не можешь точно сказать, когда уедешь и вернешься: может, через несколько дней, а может, пройдет не одна неделя. Супруга знает, куда ты собираешься, и представляет в общих чертах, чем будешь заниматься. Она в курсе, что это может быть опасно, но ради твоей же безопасности ее надо просить держать язык за зубами.

Я мог всецело положился на поддержку Донны. У нее в роду были сильные женщины, а ее воспитание — особенно уроки матери, Джерри, — помогло нам выстоять в самые тяжелые времена. Джерри часто советовала нам «остыть и понюхать розы». Когда к нам приезжали родители Донны, они всегда привозили мальчикам килограммов двадцать приготовленных на пару огромных мэрилендских крабов. Джерри брала с собой для Кристин швейную машинку и лоскуты. Донне она дарила сшитые вручную занавески для нашего дома. Теща жила по своим принципам и дарила безусловную любовь и поддержку — начиная с моей аварии и потом, когда долго и отважно боролась с раком молочной железы. Донне передались от матери сосредоточенность и сила, и наша семья процветала.

Так что я мог отправляться на тайные операции со спокойной душой.

По правилам ФБР тайный агент не должен работать над несколькими делами сразу. Я никогда не соблюдал это требование. В нем не было смысла. В жизни шансы не приходят по очереди, и глупо упускать возможность раскрыть одно дело только потому, что другое не окончено. Кроме того, у руководства не возникало повода жаловаться на то, что я занимался множеством вопросов одновременно. У них не было другого выбора: в ФБР я оказался единственным тайным агентом, который расследовал преступления в сфере искусства.

Когда я вернулся домой и стал оценивать ущерб, мне по электронной почте пришло письмо от сотрудницы одного пенсильванского музея, с которой я познакомился во время расследования похищения золотой пластины. Ее информация не была связана с делом Бэра, но, по совпадению, тоже касалась нелегальной торговли орлиными перьями. Кто-то предложил ей военный головной убор, который когда-то носил Джеронимо, легендарный воин апачей и целитель.