Операция «Шедевр» - [38]

Через несколько недель после ареста Уилхайта и захвата боевого знамени в штаб-квартире ФБР состоялась примечательная церемония передачи флага Армии США. Поскольку дело было в феврале, ее наспех вставили в программу ежегодного Месяца истории афроамериканцев.

Я поехал в Вашингтон вместе с Визи, специалистом по связям с прессой, и руководителем филадельфийского отдела Бобом Конфорти. Они заняли почетные места перед сценой, а я, помня о камерах, остался в задних рядах.

Долгожданным гостем мероприятия был астронавт-афроамериканец, летавший на шаттлах. Он потрясающе рассказывал об открытом космосе, но флаг, добавленный в программу в последнюю минуту, затмил даже это. В окружении почетного караула — реконструкторов из Филадельфии — он возвышался над высокопоставленными лицами, астронавтом, директором ФБР Луи Фри и парой армейских генералов.

Джозеф Ли — глава клуба реконструкторов — вышел на трибуну в точной копии синего мундира Третьего полка «цветных» подразделений Армии США. Начал он с рассказа о том, что испытал в январе, когда я пригласил его в наш филадельфийский офис посмотреть на спасенное знамя.

— Меня попросили до него не дотрагиваться, — говорил Ли. — Я служил в морской пехоте и в ВВС, в нашем клубе я старшина, и я знаю, что приказ надо выполнять.

Он сделал паузу и вытер нижнюю губу белой парадной перчаткой.

— Но этого приказа я выполнить не мог. Я прикоснулся к флагу и почувствовал мурашки. Даже сейчас у меня наворачиваются слезы, когда я об этом вспоминаю. У меня начинает сильнее биться сердце. Это настоящая, живая история американских темнокожих. Я слышал о ней, читал, она мне снилась, а теперь я стал ее частью.

Ли отдал знамени честь.

— Погибшие лежат там, в неглубоких могилах вдоль полей, где они сражались и умирали. Это гордое знамя — память о них.

Ли снял головной убор и прижал его к груди.

— Боже, смилуйся над делами, совершенными здесь, и над душами бедных жертв, которые отошли к Тебе без молитвы. Честь и слава отважным солдатам, сражавшимся за Дядю Сэма.

Даже Фри — человек с каменным лицом — был явно тронут. А я понял, что наше дело подарило ему и всему бюро прекрасный повод для пиара. Мы не просто спасли важную историческую реликвию, но и дали возможность поучаствовать в укреплении межрасовых отношений. Это, безусловно, должно помочь мне воплотить тихие надежды и начать бороться с преступлениями в сфере искусства не только в Филадельфии, но и по всей стране, а также за рубежом.

Грандиозные замыслы не успели унести меня далеко. К микрофону подошел главный военный историк Армии США генерал Джон Браун.

— Только представьте, как тяжело приходилось в бою солдатам Двенадцатого полка. Они не видели лиц любимых. Не видели памятников, прославивших этот город. Не видели величественных пурпурных гор и плодородных равнин. Но они видели над дымом и мглой это знамя. А для солдата знамя всегда воплощает все то, за что он сражается. Только оно есть у него на поле боя, где он смотрит в глаза смерти. Думаю, это особенно верно в данном случае. Это флаг людей, которые встали на борьбу с рабством ради себя и своих семей. Они внесли вклад в победу Союза и подарили свободу себе и поколениям своих потомков. Это был первый шаг на долгом пути к американской мечте о всеобщем равенстве.

Он говорил, а я невольно вспомнил своих родителей: американского солдата и его невесту-японку.

Глава 11. Подружиться и предать

Санта-Фе, 1999 год

Говорят, губернаторский дворец в Санта-Фе — старейшее постоянно действующее общественное здание в США. Это низкое строение из красного кирпича и дерева — обязательный пункт программы для всех гостей города — растянулось на целый квартал. Его построили испанцы в 1610 году как оплот власти на севере Новой Испании, а сейчас это культурный центр города. Во дворце расположен популярный музей Новой Мексики, а снаружи, вдоль выходящей на плазу балюстрады, индейские ремесленники продают туристам ювелирные изделия ручной работы.

Галерея индейского искусства и антиквариата Джошуа Бэра находилась в половине квартала от дворца, в доме 116 по Ист-Пэлэс-авеню. У входа была неприметная деревянная доска с надписью: «Галерея на втором этаже. Открыто» — и плакат: «Зачем рисковать? Покупайте подлинное искусство».

Необычно холодным летним днем 1999 года мы с напарником, тоже тайным агентом, шли по этой лестнице. В карманах у нас были микрофоны и фальшивые документы.

Торговля поддельными индейскими реликвиями приносит преступникам миллиард долларов в год. Но и это немного по сравнению с незаконной продажей религиозной утвари индейцев, особенно украшенной орлиными перьями. Эта деятельность уже много лет была головной болью правоохранительных органов и вождей племен. Что еще хуже, многие в Нью-Мексико — в том числе некоторые судьи, представители индейцев и чиновники штата — открыто критиковали федеральный закон о защите орлов. Бороться со «сборщиками», которые прочесывают резервации, скупают у нищих индейцев ритуальные предметы и перепродают их дилерам в Санта-Фе, несложно. Гораздо тяжелее привлечь к ответственности торговца. Упорные сотрудники федеральной Службы охраны рыбных ресурсов и диких животных полгода назад начали крупное расследование и подозревали, что Бэр и еще четыре человека нелегально продают индейские предметы культа, в том числе с орлиными перьями. Доказать это не получалось. Оставалось только заманить дельцов из Санта-Фе в ловушку. Но это был тесный круг, к чужим относились с подозрением, и местным агентам работать под прикрытием было почти невозможно. Именно поэтому Служба решила обратиться за помощью и устроить большую облаву, чтобы надолго запугать нечистых на руку дилеров. Выбор пал на меня — агента ФБР из Филадельфии — и норвежского детектива. Я был привлечен из-за опыта работы с преступлениями в сфере искусств, а норвежец — потому что индейские религиозные реликвии, например головные уборы с орлиными перьями, фигурки «матери-кукурузы» племени зуни и церемониальные маски хопи, популярны в Европе, где их продажа легальна. Богатые европейцы часто приезжали в Санта-Фе за индейским искусством, иногда в сопровождении американских экспертов-брокеров. Я должен был играть консультанта богатого норвежского знакомого по имени Ивар Хусбю. Он выглядел как настоящий скандинав, носил Hugo Boss и часы «Ролекс», которые взял напрокат.