Операция «Шедевр» - [29]

Я записал имена и номера.

— Понятно. В таком случае, до встречи завтра, — сказал я.

Сделка была совершена. Я как можно быстрее положил трубку, пока он не подумал о чем-нибудь еще.

Я позвонил Гольдману и сообщил, что хочу встретиться с Гарсией и Мендесом на той же парковке в полдень, а потом поехать в Филадельфию на встречу с Золотым человеком.

На этот раз Гарсия и Мендес явились даже раньше. В 11:24, как сообщила команда наблюдения, они подъехали на стильном темно-зеленом «Линкольн Континентал» с дипломатическими номерами. За рулем был кто-то еще. Они сдали назад, чтобы багажник оказался в нескольких метрах от столиков. Мендес и третий человек — рослый седовласый господин в темном костюме — сели и начали смотреть в холодное октябрьское небо, а Гарсия пошел в Burger King и вернулся с двумя стаканами кофе.

В 11:54 я запарковался рядом. Со мной был партнер, агент Анибал Молина.

Гарсия тепло меня поприветствовал.

— Добрый день, Денис. Как дела, приятель? — ответил я.

Третий человек вышел вперед, вручил мне визитку и представился:

— Франк Иглесиас, генеральный консул Панамы в Нью-Йорке.

Он был похож на медведя — метр восемьдесят пять ростом и больше сотни килограммов весом, — но говорил при этом льстиво, как опытный дипломат.

— Очень приятно с вами познакомиться, — добавил он.

Мы подошли к машине. Мендес открыл багажник. В нем лежал дешевый черный чемодан. Он открыл его, отодвинул кучу белых футболок и показал большой золотой предмет, завернутый в целлофановую пленку с пузырьками. Пластина. Мендес потянулся к чемодану, но я его опередил.

— Можно я сам ее достану?

Я вытащил пластину, стараясь сдерживать свое восхищение. Я представлял себе ее долгий путь. Перуанское национальное сокровище семнадцать веков лежало в гробнице. Потом было украдено, пропало на десять лет и теперь сияет на солнце Нью-Джерси. А спасли его в каком-то смысле контрабандисты из Майами, сами о том не подозревая.

Я сиял.

— У вас правда получилось! — сказал я с искренним энтузиазмом. — Поздравляю!

Я положил пластину обратно в чемодан и обнял Гарсию.

— Не могу поверить! Какой профессионализм!

Я начал трясти руку Мендеса.

— Фантастика. Просто фантастика! — Потом я закрыл чемодан и заявил: — Теперь к Золотому человеку. Я буду ехать медленно, а вы следуйте за мной.

Мы сели по машинам и поехали по шоссе в западную Филадельфию.

Через час мы припарковались у гостиницы Adam’s Mark. Иглесиас открыл багажник и передал мне чемодан.

— Прекрасно, — сказал я, направляясь к вестибюлю. — Пора заканчивать с этим делом.

Дойдя до середины стоянки — туда, где преступникам уже негде будет спрятаться, — я подал условный знак о начале операции: провел левой рукой по спине (такие сигналы должны быть редкими жестами, чтобы не подать их по ошибке). Вперед бросились вооруженные агенты в бронежилетах. С криками «ФБР! Руки вверх! На колени! ФБР!» они уложили Мендеса, Гарсию и Иглесиаса на асфальт и сковали наручниками за спиной. Контрабандистов из Майами они увели, а панамца, обыскав, тут же освободили. У него был дипломатический статус, поэтому пришлось его отпустить, во всяком случае пока. Чтобы доказать, что Иглесиас был на месте преступления, его сфотографировали рядом со мной. Генеральный консул оставался политиком в любой ситуации и даже сумел натянуто улыбнуться.

В офисе ФБР мы развели Гарсию и Мендеса по разным комнатам и приковали их лодыжки цепью к полу. Я привел прокурора.

Гольдман быстро предъявил удостоверение Министерства юстиции, улыбнулся и сказал:

— Меня зовут Гольдман. Золотой человек.

Гарсия только закрыл глаза и покачал головой.

Когда преступление раскрыто, всегда следуют обычные судебные процедуры, после которых подсудимые, хочется надеяться, отправляются за решетку (Гарсию и Мендеса признали виновными и осудили на девять месяцев), а также золотой урожай пиара. Узнав о спасении предметов искусства, пресса начинает сходить с ума от восторга.

Такая реакция всегда озадачивает руководство, которому, видимо, непонятна любовь общественности (и СМИ) к искусству, истории и древностям. Руководителям ФБР преступления в сфере искусства кажутся очень далекими от основных задач учреждения: ловить грабителей банков, бороться с похищениями людей и терроризмом. Однажды — за много лет до этого дела — мы с Базеном вернули картину, украденную из Филадельфийского художественного музея, и встретились с одним начальником, чтобы обсудить предстоящую большую пресс-конференцию. Наш энтузиазм его рассмешил.

— Пресс-конференция из-за этой маленькой картины? Да никто в жизни не придет!

— О нет, — возразили мы. — Это не просто картина, а изображение пятидолларовой купюры авторства знаменитого Уильяма Харнетта. Это важное произведение. Людям оно небезразлично.

Но он только еще громче рассмеялся. К счастью, с нами в комнате был «козырь» — специальный агент Линда Визи, пресс-секретарь Филадельфийского отдела ФБР и мой друг. Она разделяла мой интерес к истории и искусству, была твердой и интеллектуальной. В колледже Визи специализировалась на классической литературе, изучала латынь, греческий, русский, испанский, санскрит и иероглифику. А еще она понимала прессу гораздо лучше руководства.