Операция прикрытия - [27]

— Разумеется, — хмуро сказал Берия. — Особенно если ваши расчетчики принципиально не будут работать по субботам.

— Вы о Моте Агресте? — Курчатов пожал плечами. — Прекрасный математик, а если есть у него некоторые завихрения, так это же не страшно — сдвинем ему график соответствующим образом, и никаких проблем.

— А эти его крамольные идеи — искать следы космических пришельцев в Библии? — строго сказал Берия. — Хозяину это не понравится, с Богом у него отношения непростые. Я внимательно отслеживаю связи вашего Агреста, если что, я выкину его из проекта без излишних сантиментов. Я его в пыль сотру!

Курчатов молчал. Он уже привык к властности Берии, знал, что, когда того заносит, возражать не стоит. Возражать следовало, когда Берия остынет и станет податливым к разумным доводам. Берия исповедовал целесообразность, жестоким и беспощадным он становился, когда не видел другого пути. Во взаимоотношениях с ученым миром это не срабатывало, и Берия предпочитал идти по пути разумного компромисса.

Берия в свою очередь ждал возражений Курчатова, он ведь хорошо знал, как физик относится к Агресту, и ожидал от Курчатова яростной защиты его любимца. Но такой защиты не последовало, что обескуражило и. обезоружило куратора атомного проекта.

Он неловко сгреб справку по тунгусским событиям 1908 года со стола, сунул ее в сейф и, выжидая время, аккуратно запер сейф на два оборота ключа. Помедлив, повернулся к Курчатову.

— Значит, вы мне советуете не обращать внимания на эти давние события? — уже спокойнее спросил он. — Что же, поверим специалистам на слово. А насчет разведчиков? Они наши, Игорь Васильевич, советские. Вы ведь не отделяете себя от советского строя?

Курчатов уже был на выходе, когда Берия его вновь остановил. Он любил, чтобы последнее слово оставалось за ним. Еще больше Лаврентий Берия любил оставлять собеседника озадаченным и озабоченным.

— Товарищ Курчатов, — сказал он, чисто по-грузински налегая на «а», — а ведь разведчик, доставивший бомбу, умер, все рекомендованные меры не помогли. Его посмертно наградили орденом Ленина, как вы думаете, не малая ли награда человеку, который спас страну?

— Не за ордена и медали работаем, — сухо сказал Курчатов, — Я пойду, Лаврентий Павлович? У меня совещание назначено на четыре часа..

Но вера верой, а аналогичный вопрос Лаврентий Берия поставил перёд Королевым. Было это еще в сорок седьмом, Королева выдернули из авиационной «шарашки», потому что стране нужны были ракеты. Теперь уже было ясно, что ракеты — не блажь романтиков, не забава для пустопорожних мечтателей, это было идеальное средство доставки ядерного взрывного устройства в любую точку земного шара, и при этом ракета делала это быстрее и надежнее любого бомбардировщика. Королев загорелся.

— Неплохо было бы организовать комплексную экспедицию, — предложил он. — Я сам готов ее возглавить. А если мы найдем остатки инопланетного корабля?

— И будем бестолково их разглядывать, ничего не понимая в увиденном, — в тон ему продолжил Берия. — С тем, что у нас есть, разобраться не можем. Сколько лет товарищи занимаются находкой с Алатау? И есть подвижки? Лучше занимайся своим делом, Сергей, найдется, кому лазить по болотам и подставлять задницу комарам.

Он оказался прав: комплексная секретная экспедиция, созданная под эгидой МГБ, ничего в болотах не обнаружила. Единственным косвенным результатом явилось обнаружение радиоактивности на болоте, которая во много раз превышала естественный фон. Доказательством тому явились спилы деревьев, взятые на месте взрыва. Выпавшие на землю остатки радиоактивных веществ попали в деревья и отложились в годовом слое, который соответствовал году катастрофы. Какого-либо намека на наличие в районе радиоактивных руд спецэкспедиция также не нашла.

— Может, плохо искали? — подозрительно поинтересовался Берия у руководившего разведкой Реваза Вантарии. Воспаленное лицо геолога, усталые глаза и выпирающие скулы, которые еще хранили укусы таежного гнуса, ясно показывали, каким трудом дался экспедиции полевой сезон. Вантария покачал головой.

— Ваше право проверять, Лаврентий Павлович, — несколько обиженно сказал он. — Работали добросовестно. Нефть может быть, уранового месторождения нет.

Потом стало не до этого.

Получение по линии разведки секретного американского документа, одобренного комитетом начальников штабов и предусматривавшего активные приготовления для нанесения первого удара по Советскому Союзу, встревожило Сталина. Сантименты были отброшены в сторону.

— Лаврентий, — сказал Сталин. — Помни, ты за все отвечаешь. Если не успеем, я с тебя первого шкуру спущу. Ты меня хорошо знаешь.

Берия вождя знал более чем хорошо, поэтому не жалел себя, не жалел сил и людей, торопил сидевших в Америке Яцкого, Квасникева, Барковского и Феклисова, безжалостно подгонял Курчатова и Флерова, порою был даже излишне жесток с ними и, понимая это, успокаивал себя одной мыслью: не он, Берия, излишне жесток, время такое жестокое выпало на их долю.

Случавшиеся неудачи только подстегивали его. Наличную жизнь уже не оставалось времени, и из всех внесемейных связей осталась только одна — Лара. Берия познакомился с ней случайно. Увидел на весенней улице, как, перешагивая весенние ручьи и весело помахивая школьным портфелем из дерматина, идет стройная, слегка толстоногая школьница в синем берете. Старшеклассница Лаврентию Павловичу понравилась, и он сделал знак шоферу, а его начальник галантно спросил девушку — не подвезти ли ее. Лара, как она сама потом рассказала, колебалась несколько мгновений. Она никогда до этого не каталась на машинах, особенно таких роскошных, каким был «ЗиМ» Берии. Так же смело и отчаянно, будто ныряла в воду, она отдалась всесильному Лаврентию Павловичу. Неожиданно для себя Берия привязался к девушке, и она стала его единственной постоянной любовницей. Берия устроил ей отдельную квартиру в доме напротив ресторана «Арагви», который они нередко посещали и даже танцевали в пустом зале, который к приходу Берии очищали от нежелательных людей, да не многие москвичи пошли бы в это время посидеть в ресторане, где отдыхал бывший нарком внутренних дел, который поднялся к тому времени по служебной лестнице еще выше.