Операция «Посейдон» - [10]

Она наполнила сумрачные своды новым содержанием, подвергнув радикальной реставрации, дабы быть с веком наравне. Жители городка Сан-Пьер, расположенного около средневекового шедевра, мало что знали о его новой хозяйке.

Любопытствующим туристам говорили разное — представляя ее, то наследницей знаменитого русского княжеского рода (назывались различные звучные фамилии), то дочерью шейха из Эмиратов. Кроме самой Гали, правды не знал никто. Тем таинственнее и загадочнее становилась богатая красивая иностранка с французской фамилией.

В длинном, плохо освещенном и заставленном шкафами коридоре коммунальной квартиры на Арбате надрывался телефон. Галя Бережковская знала наверняка, что это звонят ей, и догадывалась — кто. Но за полчаса до этого позвонили во входную дверь.

Галя с мусорным ведром оказалась рядом и открыла. На пороге стоял сосед, Вовчик Толкачев, в рваных брюках, тенниске, сандалиях на босую ногу, грязный и веселый.

— Я с Курского вокзала, соседка, — махнув рукой куда-то в сторону, еле выговорил он. — Как забрали, так и выпустили. За кражу трех банок соленых огурцов. С друзьями пошли закуски набрать. И что? Я из вагона выходил последним. Меня одного и взяли! А где эти гады? Всех убью! — Он отстранил Галю и резко двинулся в сторону своей двери, бурно жестикулируя. Потом обернулся и отрывисто произнес:

— Смотри, Галка, чтоб и тебя свои же не заложили. Знаю, с кем ты хороводы водишь…

Это внезапное предупреждение неприятно поразило ее. Она вынесла мусор и вернулась домой с испорченным настроением. Может быть, именно поэтому обрадовалась телефонному звонку.

— Здравствуй, Снегирь, — сказала она, сняв трубку и не дожидаясь, когда раздастся знакомый голос. — Это ведь, конечно же, ты!

— Ждала, что ли? — ответил приятель. — Если так, то я рад.

Снегирь жил недалеко, через два дома.

— Я знала, что это ты!

— Ты точно ждала звонка, не врешь? — засомневался Снегирь.

— Точно, точно…

— Тебе говорить не мешают?

Галя увидела, как одна из многочисленных дверей приоткрылась, и высунулась лысая башка толстого армянина, который буквально еще пару месяцев назад не давал ей прохода. Она зыркнула в его сторону, потом показала кулак. Голова исчезла.

— Ты что-то сказать хотел, Снегирь? — спросила она. — Мог бы и зайти.

— Нет, — буркнул тот. — Короче, жду через час во дворе. Я угощаю!

— Нечаянно разбогател? — поинтересовалась она. — А сапоги с подковками купишь?

— После пошепчемся, — оборвал Снегирь. — Есть разговор один, а там и туфельки венские, и платьица, и мыло душистое… Встречаемся, где обычно. Потом похиляем на место. Не опаздывай.

Снегирь от других арбатских ребят отличался особой уверенностью в своей силе и правоте. Знакомство и дружба с ним льстили шестнадцатилетней Гале Бережковской.

«Я знаю, что правда на моей стороне всегда, — сказал Снегирь однажды, как бы приоткрывая завесу над некой тайной. — После переговорим об этом». Позже Галя узнала, что Снегирь мечтает жить красиво и фартово. Это показалось ей мальчишеством и бахвальством. Но желание идти во всем до конца вызывало уважение.

Как появился в ее жизни Снегирь — светлоглазый крепыш в стильной кепочке? Однажды он сам подошел к ней, дотронулся двумя пальцами до козырька, чинно поздоровался и небрежно заметил, что соседний двор, который она раньше обходила стороной, теперь полностью к ее услугам.

— Тебе с нами будет хорошо, Галчонок!

— Не называй меня так, не люблю, — попросила она.

Ее действительно раздражало ее имя. С детства она называла себя разными звучными, как ей казалось, именами, ревнуя сестру к ее изысканному — Изольда. Что только она для себя не придумывала — Зося, Марта, Агата, Аделина… Все эти имена, безусловно, шли ей. Но быстро надоедали. А уж про «Галчонка» и говорить нечего! Что может быть ужаснее?

— Ну, если не хочешь… — усмехнулся Колька. — Ну, если не хочешь…

— Не хочу, — твердо сказала она.

Галя запросто вошла в круг разномастной арбатской шпаны.

Тот памятный день оказался четким рубежом. Может быть, именно тогда она как-то резко повзрослела. В феврале переболев тяжелым гриппом, на время почувствовала себя несчастной дурнушкой, беспомощной и одинокой… Но весной она похорошела и расцвела.

Как ни странно, до той поры к ней никто не приставал — ни в коммуналке, ни во дворе. И вдруг она столкнулась с пугающим, унизительным вниманием.

— Скоро будешь моей! Хватит тебе ходить целкой. Хочешь я тебя сегодня отшворю? — противно улыбаясь, прошептал ей на ухо парень из соседнего подъезда.

Он больно ущипнул ее за грудь.

Раньше он не обращал на нее никакого внимания.

— А будешь скулить — хуже будет! Хе-хе! — Этот короткий смешок показался ей особенно мерзким.

— Ты что, моли нахватался, заморыш? Иди прохезайся сначала, — процедила она сквозь зубы. — Да тебе кишки выпотрошат и на шею намотают, сунься только.

Но этим же вечером он подкараулил ее и напугал до полусмерти. Не будь Галя столь увертлива, она не отделалась бы синяком под глазом, разбитым коленом и разодранными чулками.

— Кто? — спросил Снегирь, когда на следующий день они встретились.

— Да так, — смутилась она, — дурак один.

Тогда приятель назвал несколько имен, на верном она еле заметно кивнула.