Операция «Оверлорд». Как был открыт второй фронт - [172]

Все это прекрасно понимали Монтгомери и Брэдли и соответственно разрабатывали свои планы и расчеты, ожидая и соответственных результатов. Их направили в Нормандию не для того, чтобы демонстрировать там превосходство своих солдат перед солдатами Гитлера, а выиграть войну приемлемой ценой — трудноуловимое, но важное различие устремлений. При понимании этого различия в настроениях и моральном духе своих солдат и солдат Гитлера главная задача руководителей союзными войсками состояла в том, чтобы убедить солдат действовать так, чтобы одержать верх на данном участке, в данном конкретном бою. Это они были в состоянии сделать и нанести поражение противнику. В целом можно сказать, что Монтгомери сделал в Нормандии столько, сколько мог теми наличными силами, которые были в его распоряжении. За его действия в Нормандии история ему обязана большим, чем признавалось до недавнего времени, когда искажение им истины и его хвастовство привели к запутанности вопроса и когда корень проблемы ограниченных способностей подчиненных ему войск и динамизм немцев игнорировались при анализе его деятельности.

Причиной значительной части критики, исходившей из штаба верховного главнокомандующего союзными экспедиционными силами, от авиаторов и из Вашингтона, являлась неспособность лиц, не имевших непосредственного контакта с полем боя, понять мучительные истины. На протяжении многих лет американскую и английскую общественность подкармливали пропагандой о превосходстве их солдат над солдатами противника. Даже некоторые старшие офицеры видов вооруженных сил не могли понять трудностей борьбы с немецкой армией. Алан Брук сознавал это, и это понимание лежало в основе многих его опасений при разработке операции «Оверлорд» и в ходе кампании на континенте. Он был слишком крупной личностью, чтобы слепо поддерживать Монтгомери лишь потому, что главнокомандующий 21-й группой армий являлся его протеже. Он поддерживал Монтгомери и с сочувствием относился к его разочарованиям и неудачам, потому что понимал, возможно лучше, чем кто-либо другой за пределами Франции, как трудно нанести поражение немецким войскам. Брук знал — знал, конечно, и Монтгомери, втайне признавая это, — что именно превосходство союзников в материальных средствах, компетентность военного руководства и решимость большинства подчиненных в бою позволили им в конечном счете одержать верх. Стремительный бросок Паттона в Западной Франции был куда менее внушительным достижением в сфере управления войсками, чем спокойная, профессиональная реакция Брэдли и его командиров корпусов на немецкий контрудар у Мортена. К этой первой неделе августа баланс психологических преимуществ склонился в сторону союзников. В предпринятом немцами ударе отсутствовала решимость — даже такие соединения, как 2-я танковая дивизия СС, сражались неуверенно. Между тем американцы обретали уверенность в собственных силах. Оказавшись в изоляции, пехотные части удерживали занятые позиции; штабные работники не бросались в панику; американские части, направленные навстречу немцам, за исключением, возможно, 35-й дивизии, которая замешкалась, когда нужно было выручать 30-ю дивизию, действовали с уверенностью в том, что отбросят немецкие танковые части.

Нормандия явилась кампанией, в ходе которой отчетливо выявились сильные и слабые стороны демократий. Вторжение было итогом великолепной организации и штабной работы и технической изобретательности. Как только армии вышли на берег, ореол, окружавший блестящую военную подготовленность операции, померк. Вместо этого для армий начался непрерывный, временами не совсем гладкий процесс практического познания. Каждая операция учитывала ошибки и промахи предыдущих; чтобы сломить противника, использовалась массированная огневая мощь; разочарование результатами переживалось без травм. Это последнее являлось реальным отражением характера борьбы: большинство немецких командующих, столкнувшись с непреодолимыми трудностями, впадали в крайности, граничившие с истерией. Среди союзных командующих хотя временами и возникала атмосфера подавленности, но тревоги или нервозности не было. Их симптомы больше проявлялись в штабе верховного главнокомандующего, где многие, даже самые высокопоставленные начальники подвергались испытанию на долготерпение в роли беспомощных наблюдателей. Монтгомери и Брэдли, их штабы и командующие корпусами просто воевали, анализировали приобретаемый опыт и снова воевали, пока наконец их ресурсы не обеспечили победу. Кабинетные стратеги и военные историки могут найти многое для того, чтобы, бросив взгляд в прошлое, критиковать действия союзников в Нормандии. Сомнительно, однако, чтобы в день 22 августа 1944 года союзных командующих во Франции мучили какие-либо раскаяния.

Один урок из боевых действий в Нормандии представляется важным для любого будущего сражения: демократии могут призвать свои армии сражаться. Если советские силы вторжения развернут наступление с востока через Европу, то для нанесения им поражения будет недостаточно того, чтобы английские и американские солдаты были обучены и знали, что для этого необходимо соответствовать уровню выносливости и стойкости к потерям, который обеспечил победу в Нормандии.