Операция «Носорог» - [43]

— Поздравляю! — Он прошагал через весь лагерь и протянул руку старине Норману.

Старина Норман поднял на него глаза поверх очков, щурясь от яркого света фонаря; из-за царившего в лагере шума он не слышал, как мы подъехали.

— Да, удачный выдался денек, — сказал он.

— Поздравляю, старина Норман.

— Спасибо, спасибо. — Норман мягко улыбнулся, поправляя очки. — Нам сегодня здорово повезло.

Руки в бока, рот до ушей, Томпсон любовался зрелищем тридцати пяти подонков, сидящих вокруг костра.

— Красота!

— Пойдемте, что покажу, — тихо произнес Норман, очень довольный собой.

Мы пошли, не переставая восхищаться им. В свете фонаря на брезенте у полицейской палатки аккуратными рядами была разложена целая коллекция оружия, снабженного ярлычками.

— Здорово! — сказал Томпсон. — Чертовски великолепно!

Девять единиц огнестрельного оружия: три винтовки, из них две в отличном состоянии, одна малокалиберка и пять допотопных шомполок. Все тщательно вычищены. Тут же лежали найденные вместе с ними боеприпасы. К старым шомполкам приложены гвозди, подшипники, гайки, болты, куски проволоки — материал для картечи. Рядом — патронные сумки, банки и бутылочки с порохом.

— Красота! — улыбался Томпсон.

Мы все улыбались.

— Это вот изготовлено в тысяча семьсот каком-то году, — сказал старина Норман, поднимая с брезента шомпольное ружье.

Мы осмотрели его — чудесное старинное ружье с великолепным резным прикладом.

— Порох для детонации засыпаешь сюда, — Норман показал на вороночку рядом с курком, — потом добавляешь еще порох через дуло, это основной заряд, сверху сыплешь гвозди, гайки и болты. Делаешь пыж из травы или еще из чего-нибудь и ба-бах!

Детонирующий порох должен был воспламеняться искрой, высекаемой курком из кремня, но браконьерам негде было взять кремни, и они поджигали порох спичкой. Поджег, прицелился и держи зверя на мушке полминуты и больше, пока не бабахнет основной заряд, окутывая ружье и тебя облаком дыма. Всякое случалось на охоте. Не один охотник сам оказывался жертвой разорвавшейся шомполки.

— Чертовски великолепно!

— Они все исправны?

— Все, — ответил старина Норман.

Я взял другую шомполку, самодельную. Стальная трубка укреплена на деревяшке, играющей роль приклада.

— Черт-те что, — сказал я; спусковой механизм отсутствовал, но хозяин ружья смастерил некое подобие казенника. — Не хотел бы я охотиться с таким оружием.

— Да, не всякий отважится стрелять из такой шомполки, — согласился старина Норман.

Как не восхититься отвагой негодяев, которые выходили один на один против слона, или буйвола, или носорога с таким никудышным оружием, стреляя гвоздями, болтами и кусками проволоки. Если бы не отвратительный факт, что, как правило, они только калечили зверя и он, претерпев адские муки, становился отшельником.

— Подонки.

— А что за порох? — спросил я.

— Порох разный, — ответил старина Норман. — Тут всего понемногу. Есть самодельный — из минеральных удобрений, есть составленный по всем правилам, кое-что добыто из патронов. Кто как сумел.

— Чертовски здорово, Норман, — сказал Томпсон.

— Попробуем выстрелить, — предложил я.

— Идет, — согласился Томпсон; у него было отличное настроение. — Держать будешь ты.

— Нет уж, — возразил я. — Держи ты.

Рядом с огнестрельным оружием лежал лук с запасом стрел. Лук был сделан мастерски. Стрелы оснащены куриными перьями, наконечники — железные, позади наконечника древко обмотано волокном с ядовитой пропиткой.

— Чертовски очаровательно.

За луком и стрелами на отдельном брезенте было разложено множество ловушек. Два объездчика-африканца распутывали их и сортировали. Они встретили нас улыбкой.

Мы насчитали семь-восемь десятков больших петель из стального троса толщиной три восьмых дюйма — старый трос с рудников. «Ржавчину» — окисную пленку — наводили для маскировки, когда накаляли трос, чтобы уменьшить его упругость. Некоторые ловушки были привязаны к толстым колодам длиной до трех метров, призванным душить животное и оставлять широкий след для браконьера. Больше трехсот силков из луба баобаба предназначалось для цесарок.

— Отлично поработали, — улыбнулся Томпсон объездчикам.

Они улыбнулись в ответ.

— Спасибо, сэр.

— Чертовски хорошо поработали!

— А вот еще. — Старина Норман подвел нас ко второй полицейской палатке.

Здесь на земле были расстелены шкуры. Не менее десяти шкур куду, одна шкура слона, по одной шкуре льва и леопарда, рог носорога и множество кусков звериной кожи, на каждом — ярлычок. Томпсон нагнулся, чтобы поближе рассмотреть трофеи.

— И это лишь малая часть их добычи.

Объездчики разбирали груды вяленого мяса общим весом около сотни килограммов.

— Сушилось на козлах.

— Только малая часть.

— А остальное куда девалось? — спросил я.

— Знаю куда, — ответил старина Норман. — Знаю. Дайте только срок.

— Европейцы?

— Представь себе, — сказал Норман. — И дело не ограничивается Родезией. Дайте только срок.

— Вот-вот, дайте только старине Норману срок. — Томпсон одобрительно похлопал его по плечу.

— Кто-нибудь из них сопротивлялся?

— Какое там, — ответил Норман. — Мы застигли их врасплох. Поймали и того, в чью петлю попала носорожиха, которую оперировал ветеринар. Сразу сознался.