Операция «Мираж» - [31]

У Кочубея от изумления открылся рот. Сердюк осмысливал столь радикальный поворот в операции. А Градов держал паузу и давал подчиненным возможность оценить свое предложение. Первым нашелся Агольцев.

— Извините, Георгий Александрович, насколько мне известно, в Абхазии на сегодня нет ракетных войск, — деликатно заметил он.

— Только миротворцы, — уточнил Писаренко.

— Зато горячая точка, — пояснил Градов.

— И такая, где Саакашвили готов поиграть военными мускулами, — отметил Сердюк.

— Получит по зубам, как год назад в Южной Осетии, — решительно отрезал Агольцев.

— Это уже второй вопрос, Виктор Александрович! — подводил к своей мысли Градов.

— А какой первый?

— Надеюсь, тебе ясно, кто стоит за спиной Саакашвили и спецслужб Грузии?

— Понятно — американцы!

— И что из этого следует? — допытывался Градов.

— Абхазия, Южная Осетия и наши миротворцы для ЦРУ приоритетное направление, — заключил Агольцев.

— Совершенно верно, Виктор Александрович!

— А это значит, что Фантом и без секретов «Тополя» будет представлять для них интерес, — сделал вывод Сердюк.

— Таким образом, мы сохраняем Николая в игре и даем операции новый импульс. Остается решить технический вопрос, связанный с его переводом к миротворцам в Абхазию, — подвел итог обсуждения Градов.

— Не проблема, найдем подходящую должность в штабе, — заверил Агольцев.

— Помощник начальника штаба по разведке. На ней Николай точно будет интересен американцам, — предложил Писаренко.

— Итак, будем считать, что с направлением развития операции определились! Теперь надо сосредоточиться на предстоящей явке с Перси. Какие есть предложения? — Градов не давал передышки подчиненным.

— Немедленно встречаться с полковником Зорким! Основная нагрузка ляжет на него, — без тени сомнений заявил Сердюк.

— А Кузьмин? Его «электронные уши» будут очень кстати, — присоединился к нему Агольцев.

— Безусловно! — согласился Градов и распорядился: — Анатолий Алексеевич, не откладывая дела в долгий ящик, проведи рабочую встречу с Зорким, Кузьминым и согласуй все вопросы.

— Есть! Сегодня же займусь! — подтвердил Сердюк и поднялся из кресла.

Вслед за ним встали офицеры.

— Задержитесь, товарищи! Остался организационный вопрос, — остановил их Градов и спросил: — Кого от нас направим в штаб операции?

Офицеры переглянулись, первым никто не решился дать предложение. Градов усмехнулся и с ехидцей спросил:

— Что это вы скромничаете?

Писаренко поймал на себе его взгляд и, помявшись, ответил:

— Да, как-то поперек батьки в пекло не очень-то.

— Ну, спасибо за доверие, Василий Григорьевич.

— Извините, товарищ генерал-полковник, вы меня не так поняли! Не могу же я себя предлагать, когда рядом генерал Сердюк.

— Что?! Ну, ты, Вася, и мастер стрелки переводить?! — возмутился тот.

— Но не полковнику же командовать генералами? — буркнул Писаренко.

— Все, хватит препираться! Не время выяснять кто стрелочник, а кто машинист! — положил конец пикировке Градов и приказал: — Руководителем операции назначаю тебя, Анатолий Алексеевич! В помощь бери Писаренко и Агольцева. Послезавтра, отставить, завтра к исходу дня представить мне план организационно-оперативного обеспечения явки Николая с Перси. Вопросы?

— Разрешите выполнять? — ответил за всех Сердюк.

— Погоди, Анатолий Алексеевич, ты Зоркого хорошо знаешь?

— В общем, да. В последнее время плотно работаем.

— Это хорошо, но имей в виду: он со своей техникой и орлами готов даже к черту на рога залезть. Но у нас не тот случай. Никакой засветки Николая! Пусть что-то не услышим, что-то не увидим, но не дадим повода к подозрению для ЦРУ. Наша позиция: максимальная конспирация! Наблюдение вести только со стационарных, скрытых постов и с дальних подступов. Работу в эфире максимально ограничить, связь держать по проводным каналам связи, чтобы исключить любую утечку.

— Понял, Георгий Александрович, буду стоять на этой позиции! — подтвердил Сердюк.

— Не только стоять, а и добиться ее выполнения. И последнее, это касается линии поведения Кочубея в общении с Перси, — Градов перевел взгляд на него: — Здесь, Коля многое, если не все, зависит от тебя. Ты с ним уже встречался и имеешь представление — матерый разведчик.

— Да, палец ему в рот не клади, но не так страшен черт, как его малюют, справлюсь, — заверил Николай.

— Георгий Александрович, а если Николаю с Михаилом Ивановичем снова проиграть в ролях явку с Перси? Думаю, это лишним это не будет, — предложил Агольцев.

— А что, с таким мастером как Ножкин, он быстро войдет в образ Литвина! — поддержал его Писаренко.

— Добро, хорошая мысль, — согласился Градов.

— Главное, чтобы Николай потом из образа вышел. Шпионов мне еще в отделе не хватало, — с улыбкой заметил Сердюк.

Так, на оптимистичной ноте, закончилось совещание у Градова. Самому же Николаю было не до смеха. На следующий день за него взялся герой фильмов «Ошибка резидента» и «Возвращение резидента» артист Михаил Ножкин. С присущей ему обстоятельностью Михаил Иванович принялся лепить из Кочубея образ алчного и беспринципного шпиона — Ореста Литвина. Сам блестящий мастер перевоплощения, он был неумолим к любой неточности и фальши. Десятки раз Николаю приходилось отрабатывать каждый жест и каждую фразу. Но Михаил Иванович был неумолим: требовал явить во всей своей неприглядности черную душонку предателя. И когда заканчивалась репетиция, то и вне стен студии, где стараниями художника и декораторов была воссоздана обстановка предстоящей явки с Перси — зал Третьяковской картиной галереи, Николай испытывал раздвоение личности — шпион Литвин никак не хотел оставлять в покое контрразведчика Кочубея.