Операция «Ледокол» - [44]

Далее Бонд аккуратно снял азимуты основных направлений маршрутов, ведущих от границы к «Ледяному дворцу». Работая над картой, Бонд постоянно ощущал тревогу — чувство, которое уже не раз посещало его со времени встречи на Мадейре. Бонд понимал основную причину своей тревоги: он и раньше время от времени работал в связке с коллегами из Сикрет Сервис и из союзных спецслужб. Однако операция «Ледокол» отличалась. Сейчас Джеймс Бонд был вынужден работать в команде, а он не любил работать в команде, в особенности, когда в ней присутствовали такие типы, которым имелись веские основания не доверять.

Его глаза шарили по карте в поисках какую-нибудь зацепки. И вдруг ответ вырисовался сам собой.

Вырвав из блокнотика тонкий, прозрачный листок, Бонд аккуратно положил его поверх обозначений «Ледяного дворца» и аккуратненько обвел контуры подземного бункера и детали местного рельефа. Закончив, Бонд передвинул листок по карте в северо-восточном направлении примерно на пятнадцать километров. Бункер «перенесся» через границу на российскую территорию. Но что самое интересное: топография местности, в которой был расположен «Ледяной дворец», сошлась с местной, вплоть до рельефа, лесного покрова и летних рубежей рек. Это было весьма необычно. Либо карта была подделкой, либо по обе стороны границы действительно существовало два района, идентичных во всех деталях рельефа.

С такой же аккуратностью Бонд скопировал на карту и второе, предполагаемое, местоположение «Ледяного дворца». Затем он снова определил несколько азимутов по компасу. Существовала возможность того, что штаб фон Глёды и его склад находились не в Финляндии, а все-таки на русской территории. Даже если учесть тот факт, что ландшафт по обе стороны границы все же схож, два идентичных участка земли, в пятнадцати километрах друг от друга, — это слишком странное совпадение.

Бонд также обратил внимание на расположение главных входов в бункер: оба смотрели в сторону России. Если предположить, что бункер находился на русской территории, следовало помнить о том, что эта часть Советского Союза одно время принадлежала Финляндии — перед знаменитыми сражениями русско — финской войны 1939–1940 гг. Однако в любом случае было странным то, что вход в бункер был обращен к России, в особенности, если допустить, что это укрепление возвели до войны 39-го.

Бонд пришел к выводу, что бункер «Ледяной дворец» вполне мог быть построен русскими. И если в нем действительно располагался штаб неофашистов, то это говорило о двух вещах: первое — как главарь террористов лидер НСДА был гораздо хитрее и наглее, чем представлял себе Бонд ранее; второе — коррупция и предательство внутри советской армии и ГРУ могли оказаться более угрожающих масштабов, чем предполагалось в начале.

Теперь ему было нужно послать сообщение М. В принципе, Бонд мог бы просто-напросто позвонить в Лондон из своего номера. Теперь-то его телефон уж точно был без «жучков», но кто знал: не прослушивалась ли коммутаторская отеля?

Прибегнув к помощи своей особой мнемонической системы, Бонд быстро отложил в голове направления всех маршрутов, вырвал из блокнота исписанные листки и несколько листов, которые были под ними, и смыл все в унитазе, подождав и убедившись в том, что бумаги действительно сгинули. Затем он оделся потеплее, вышел из номера, спустился в вестибюль и направился к автостоянке.

Среди многих секретных приспособлений, которыми был напичкан его «Сааб», одно было установлено отделом «Кью» совсем недавно: над коробкой передач находился с виду совершенно обычный радиотелефон — инструмент бесполезный, если в радиусе двадцати пяти миль нет его базовой станции.

Однако в сложившейся ситуации расстояние в двадцать пять миль не подходило для Бонда, равно как и обыкновенный телефон.

Телефон в «Саабе» обладал двумя огромными преимуществами. Первое из них — маленькая черная коробочка, из которой торчали два провода с клеммами. Своими размерами коробочка была не больше двух сложенных стопкой аудиокассет. Ее-то Бонд и достал из тайника в бардачке, после чего поставил машину на сигнализацию и пробрался по заледенелому снегу назад в отель.

Для полной уверенности Бонд вновь по быстрому прочесал комнаты детектором VL-34 и остался доволен: после его короткого отсутствия номер остался чистым. Бонд быстро отвинтил заднюю крышку телефона, подсоединил провода, шедшие от коробочки, к внутренностям телефона, снял трубку и положил ее рядом с собой. Эта коробочка, напичканная новейшей электроникой, являлась портативной «базовой станцией» для радиотелефона Бонда. Теперь нелегальный доступ в мировую телефонную сеть через финскую был открыт.

Телефон в машине имел и второе преимущество. Вернувшись в «Сааб», Бонд вновь принялся колдовать над черными безликими квадратными кнопками на приборном щитке. Панель, находившаяся за телефоном, скользнула вниз: за ней оказалась компьютерная клавиатура с миниатюрным дисплеем — телефонный скремблер с высокой степенью кодировки. Это устройство кодировало голос, а также шифровало текст, набранный с клавиатуры, и отсылало сообщение в центр, в штаб-квартиру Сикрет Сервис на Риджнес-Парк, где, после нескольких ловких манипуляций компьютерного оператора, послание появлялось на экране дисплея в таком же шифрованном виде.