Операция «Форт» - [34]

В этом доме и арестовали Бадаева вместе с ребятами, с Тамарой Межигурской. Одного Васин не мог взять в толк — как так: оборудовал он квартиру в первом этаже с двумя входами, а взяли их на четвертом этаже, оказались в такой мышеловке, что просто диву даешься… Как могло это случиться, Яков Васин сказать не мог.

Еще одну тайную квартиру оборудовали на улице Подбельского. Поселилась в ней Екатерина Васина с дочерью. Это была запасная явка для подпольщиков.

Конечно, в городе были и другие подпольные квартиры, но Васин ими не занимался.

Особенно подробно следователь выспрашивая Васина о Петре Бойко. О нем Яков Федорович тоже много сказать не мог. Познакомился он с Петром Бойко перед тем, как отряд ушел в катакомбы. Познакомил их Бадаев на Нежинской улице, когда Васин привез на машине оборудование для мастерской. Втроем обсуждали, что где расставить, проверяли черный ход из квартиры, выходивший на соседний двор.

— Настоящая-то фамилия Петра Бойко была Федорович, — сказал Васин.

— Значит, вы знали, что Бойко и Федорович одно и то же лицо? — спросил майор Рощин.

— Совершенно точно! Бадаев этого не скрывал от меня. Приказал только никому не рассказывать.

— А зачем вам нужно было знать такие подробности?

— Так как же иначе? Бадаев и поручил мне готовить Федоровича на новое жительство для подпольной работы.

— Значит, он доверял вам?

— Выходит, что так. Раз в партию рекомендовал — значит, доверял. Разумеется, не во всем. Человек он был осторожный. Где открыли другие квартиры, где были тайники, я не знал. Мне этого и знать не требовалось. Там другие работали. А вот ребят Гордиенко, этих хорошо знал. И с матерью их Матреной Демидовной познакомился. Отличная женщина. Встретился, когда пожитки ребят к Федоровичу на квартиру перевозил.

Вот как все и получилось, товарищ следователь. А сам я так беспартийным и остался. Когда Бадаев исчез, тут уж не до того было…

Когда я приехал в Одессу, чтобы закончить изучение дела «Операция „Форт“, Васина уже не было в живых. Последние годы Яков Федорович одиноко жил в том доме, где раньше находилась конспиративная квартира бадаевцев. По-прежнему среди двора стоял раскидистый каштан, бросая широкую тень на землю. До конца дней своих Яков Федорович не мог забыть, не мог простить гнетущей обиды, которую нанесла ему родная дочь. Рассказывали, что после войны Зина-Канарейка (к тому времени ее звали уже Зинаида Яковлевна) приезжала в Одессу, хотела встретить отца, искала с ним примирения, но Васин отказался от встречи. Так и уехала она ни с чем в Бухарест или в какой-то другой румынский город. Теперь там и живет.

Зина писала отцу письма, но Яков Федорович рвал их, не распечатывая. Последние письма пришли после его смерти. Соседи не стали уничтожать письма, но дочери Васина тоже ничего не ответили — и они не простили ей, хотя не знали, не видели ее в глаза.

Свои заключительные показания Васин давал по делу арестованного предателя Бойко — Федоровича. Недалеко ушел предатель от места своих преступлений, не смог он уйти и от заслуженной кары. Следователь майор Рощин был убежден, что предательство в нашей стране никогда не останется безнаказанным; и оказался прав в этом своем убеждении.

Судя по протоколу допроса, Яков Васин не мог точно сказать, как произошел провал Молодцова. Ему было известно только то, что Бойко несколько раз приходил в катакомбы, долго говорил о чем-то с Бадаевым, но о чем именно, осталось тайной.

Расхаживать Федоровичу по катакомбам Бадаев не разрешал. Встречаться и разговаривать с партизанами запрещал тоже. Не потому, может быть, что не доверял, просто так, из конспирации. При посторонних он приказывал называть себя только Бадаевым Павлом Владимировичем. Для Бойко — Федоровича он тоже был Павлом.

Однажды Васин возвращался из оружейного склада, где женщины очищали патроны от разъедавшей их зелени. В катакомбах стояла такая сырость, что патроны приходилось перетирать чуть ли не каждый день. По дороге Васин встретил Молодцова и Федоровича, который собирался в город. Прощаясь, он протянул Молодцову какую-то бумажку и стал убеждать, что она ему пригодится. Из разговора Васин понял, что об этом они уже говорили раньше.

Бойко сказал:

— Возьми, Павел Владимирович, пригодится. А не используешь, пусть лежит — хлеба не просит. Даром я, что ли, старался. Днем и ночью можно ходить с ним по городу.

— Что ты меня все уговариваешь, — ответил Бадаев. — Дальше катакомб мне ходить не приходится. А здесь, сам знаешь, полицейские пропуска не действительны.

Бадаев отшутился и перевел разговор на другое.

Вскоре к Федоровичу подошел Яша Гордиенко — в кубанке, в легоньком пальтеце, и оба они пошли к выходу. На прощанье Бадаев сказал:

— Так не забудь, Петр Иванович, узнать про Дальний. Узнай подробнее.

Известно было, что в Дальнике скрывается какая-то группа во главе с Гласовым. Знал о ней подробно только один Молодцов, он рассчитывал пройти к дальницкой группе через катакомбы, для этого несколько раз требовал добыть в городе планы катакомб, изучал их, но выяснилось, что дальницкие шахты изолированы от других. Об этом Молодцову совершенно уверенно сказал Иван Гаврилович Гаркуша, самый старый партизан в отряде, лучше всех знавший одесские катакомбы.