Операция «Эрзац» - [12]
— Фамилия?
— Там же написано! — не без раздражения сказал фронтовик.
— Отказываетесь отвечать?
— Политрук Хлебников, — поспешно сказал фронтовик.
— Имя, отчество?
— Иван Сергеевич.
Лейтенант кивнул головой и отдал документы.
— Трогай, — приказал он Грачёву. — Там за поворотом мина час назад шлёпнула — учти…
— Ладно, объедем красотку по кривой! — уверенно сказал Грачёв, плавно выжимая газ. — Хорошая у вас фамилия, товарищ политрук, только не ко времени: о хлебе напоминает…
Машина ехала по безлюдным улицам Ленинграда, Хлебников молчал, неотрывно глядя в боковое стекло.
— Что, давно не был в Питере? — поинтересовался Грачёв. — Сам-то ленинградский?
— Псковский. В Ленинграде только два раза был до войны… на экскурсиях… В Пскове у нас теперь немец хозяйничает… Родителей расстреляли, — не успели эвакуироваться… Они у меня тоже партийные были…
— Что поделаешь, друг, все теперь кровью умываемся, — вздохнул Грачёв, понимая, что в такой беде утешить человека нельзя.
Политрук тряхнул головой, словно избавляясь от тяжёлых мыслей.
— Скажи, где лучше слезть: мне в комендатуру надо, выправить продаттестат.
— По пути. Подвезу.
На Инженерной Грачёв остановил машину у подъезда комендатуры, распрощался с Хлебниковым и поехал в госпиталь.
В госпитале машину уже давно ждали. Санитары и врачи быстро перенесли раненых в приёмный покой, и теперь Грачёву надлежало явиться в свой медсанбат. В кабине он не удержался, пощупал в противогазе хлеб. «Заверну домой, с таким подарком хоть к богу на именины!»
Последний раз Грачёв был дома пять дней назад. Женька говорил только о еде и рассказывал, что во сне ел досыта пшённую кашу с вареньем. Разговоры отца о фронте мальчик слушал равнодушно и только спросил, чем кормят солдат на передовой и дают ли им сахар.
Подымаясь по лестнице домой, Грачёв представлял себе, как обрадуются сын и старики такому куску хлеба.
Женька был в комнате один. Он сидел на диване в старой отцовской кожанке и читал толстую книгу. Поднятый воротник наполовину скрывал его худенькое бледное лицо.
— Здорово, сынище! Где дед да баба? — спросил с наигранной весёлостью Грачёв.
— Бабка пошла карточки отоваривать. По радио объявили — кондитерские изделия вместо сахара…
— А дед?
— Ушёл на рынок часы менять. Говорит, за часы полкило хлеба можно взять.
— Так… — Грачёв тяжело вздохнул, вся его деланная весёлость исчезла. — Что читаешь?
— «Мёртвые души» Гоголя.
— Нравится?
— Не знаю, — вяло сказал мальчик.
— Как это — не знаешь? Читаешь и не знаешь?..
— Я только про еду читаю… Тут много про еду написано… Один помещик целого осетра съел…
Грачёв заметил на лице сына незнакомое ему выражение испуганной настороженности.
— У нас бомбёжка ночью была, — сказал Женька. — В задний двор попало. Дом как подпрыгнул!.. Деда говорит, что бомба не разорвалась, а то бы нас убило…
— Ты испугался?
— Испугался, когда дом подпрыгнул…
— А старики?
— Как стали бомбить, деда сказал: давайте хлеб съедим, а то убьют, зря пропадёт… Мы всё и съели. Теперь деда пошёл на базар часы менять.
— Ладно, сынище, не горюй. Поздравляю тебя с наступающим днём рождения, сейчас подарок получишь. — Грачёв вытащил из противогаза краюху, разрезал её и протянул половинку Женьке: — Это тебе, а это — старикам. — Он положил на стол вторую половинку.
— Спасибо! — Исхудалые пальцы Женьки вцепились в ломоть хлеба.
— Ешь понемножку, сытее будешь, — сказал Грачёв, стараясь не замечать, с какой жадностью набросился мальчик на хлеб.
— Не могу понемножку! Не могу!
Обветренные скулы Грачёва дёрнулись желваками, в промёрзлой комнате ему вдруг стало жарко.
Женька ел, и на лице его появилась жалкая улыбка, от этой улыбки Грачёву хотелось плакать.
— Вкусный какой, — сказал Женька, не переставая жевать. — На, откуси немножко…
— Не хочу, сынок… спасибо, я уже поел…
— Откуси кусочек, вкусный-вкусный!
— Я же говорю — сыт! — сердито сказал Грачёв, и Женька удивился, почему отец сердится.
— Деда говорит, ты нам отдаёшь, а сам голодный…
— Ничего, с голоду живот не треснет, только сморщится…
Грачёв ждал, что Женька засмеётся, до войны мальчишка был смешлив, от каждой незатейливой шутки звонко хохотал, высоко запрокидывая круглую остриженную голову. Но сейчас он даже не улыбнулся.
— Нам такого вкусного хлеба не дают. Попробуй…
— Ну, хорошо… — Грачёв отщипнул крохотный кусочек и сразу почувствовал давно забытый вкус настоящего ржаного хлеба. Грачёв взглянул на кусок, оставленный старикам. Пористый, хорошо пропечённый, с тёмно-коричневой корочкой, он был совсем непохож на мокрый, тяжёлый суррогатный хлеб, который получали солдаты. «Где этот политрук раздобыл такой хлеб? — подумал Грачёв. — Неужели на их участке солдаты получают один хлеб, а командиры и политработники другой? Быть этого не может! Но тогда откуда же у политрука настоящий хлеб?» Он смотрел, как сын с блаженной улыбкой теперь уже медленно доедал вкусный хлеб, и неосознанная тревога заставляла его снова и снова задавать себе вопрос: «Где политрук разжился таким хлебом?»
Женька проглотил последний кусок.
— Вкусный, — повторил он. — Нам такой, не дают! — И он жадно уставился на кусок, оставленный старикам.
В этой книге — три повести: о чекистах, пограничниках и работниках милиции. Дело, которому они служат, требует не только мужества, находчивости, неколебимой твёрдости, но и душевной чуткости, любви к человеку, высокой нравственной чистоты.Повести Н. Ходзы остросюжетны, события в них развиваются стремительно и увлекательно, и в то же время в основе каждой повести лежат проблемы гражданственности, конфликты, носящие психологический и нравственный характер.
Первая книга проделок Хитрюшкина — 10 небольших историй о художнике Хитрюшкине, который рассказывал и рисовал детям разные истории и загадки. Кроме развлекательного, книжка имеет и познавательный характер.Для дошкольного возраста.
Вторая книжка о проделках Хитрюшкина — ещё 10 веселых рассказов о художнике Хитрюшкине, который рассказывал и рисовал детям разные истории и загадки. Кроме развлекательного, книжка имеет и познавательный характер.Для дошкольного возраста.
В этой книге — три повести: о чекистах, пограничниках и работниках милиции. Дело, которому они служат, требует не только мужества, находчивости, неколебимой твёрдости, но и душевной чуткости, любви к человеку, высокой нравственной чистоты.Повести Н. Ходзы остросюжетны, события в них развиваются стремительно и увлекательно, и в то же время в основе каждой повести лежат проблемы гражданственности, конфликты, носящие психологический и нравственный характер.
Мифы и легенды народов мира — величайшее культурное наследие человечества, интерес к которому не угасает на протяжении многих столетий. И не только потому, что они сами по себе — шедевры человеческого гения, собранные и обобщенные многими поколениями великих поэтов, писателей, мыслителей. Знание этих легенд и мифов дает ключ к пониманию поэзии Гёте и Пушкина, драматургии Шекспира и Шиллера, живописи Рубенса и Тициана Брюллова и Боттичелли. Настоящее издание — это попытка дать возможность читателю в наиболее полном, литературном изложении ознакомиться с историей и культурой многочисленных племен и народов, населявших в древности все континенты нашей планеты. В данном томе представлены верования и легенды народов Восточной и Центральной Азии, чья мифология во все времена была окутана завесой тайны.
Рассказы о некоторых экспонатах Музея Великой Октябрьской социалистической революции, об истории вещей, принадлежавших Владимиру Ильичу и его соратникам.В книге воспроизведены картины художников И. Бродского, А. Любимова, И. Владимирова, В. Селезнева, И. Пентешина, А. Тютикова, а также использованы фотографии А. Короля и материалы архивов и музеев Ленинграда.Для младшего школьного возраста.
Это сладкое слово "вербовка". Технология. Роль и место технических разведок. Взаимоотношения ГРУ-СВР-ФСБ-ФАПСИ.Наши ребята "в поле". Предатели. Как ловят, как выворачивают это самое место.
13 марта 1943 года в личном самолете Гитлера взорвалась бомба. После этого инцидента личность и поведение фюрера сильно изменились. Если в тот роковой день Гитлер погиб, то чей труп обнаружили в берлинском бункере через два года, в 45-ом? Каким образом Мартин Борман смог помешать генералам-заговорщикам захватить власть в Третьем рейхе?Роман посвящен загадочным событиям последних двух лет Второй мировой войны. В изложении К. Форбса смертельная борьба, разгоревшаяся в святая святых Третьего рейха, получает наиболее сенсационное объяснение.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Во 2-й часта книги рассказывается о проведенных советской разведкой в 1950–1960 годах блистательных операциях по похищению самых оберегаемых в Великобритании тайн по созданию бактериологического оружия. В повести действуют не вымышленные герои, а реальные люди — крупные политики и дипломаты, замечательные советские разведчики Конон Молодый, Леонтана и Моррис Коэны, иностранные агенты экстра-класса — англичане Джордж Блейк, Гарри Хаутон и Этель Элизабет Джи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.