Операция «Элегия» - [73]
– Идти, как говорят настоящие моряки, – ответил в раздумье Ягодинок. – Считай, брат. До Рыбинска примерно триста пятьдесят километров. Это по-хорошему, где-то, я думаю, порядка двенадцати часов хода на этом судне. Хотя, как мне помнится, нужно будет еще пройти кучу шлюзов, поэтому уйдут, видимо, все двадцать часов, а может, и более.
– Значит, можно будет основательно выспаться, – довольно и весело изрек Ермолай.
– Можно, – буркнул капитан.
Быстро и дружно перекусили. Затем все завалились на свои полки. Несмотря на очевидные неудобства, шум и вибрацию, усталость дала себя знать. И Ермолай очень быстро уснул…
Москва…
По распоряжению начальства Пол Гор добирался из Лондона до Москвы по воздуху окружным путем с многочисленными пересадками: марокканская Касабланка, нигерийский Лагос, йеменский Аден, иранский Тегеран, Куйбышев и Москва.
С подмосковного аэродрома Гор проследовал в посольство. Ночная и темная (в целях маскировки) Москва произвела гнетущее впечатление. Он со смешанными чувствами переступал порог посольства Великобритании. Правда, новый рабочий кабинет второго секретаря и по размерам, и по обстановке и общему убранству Гору очень даже понравился.
Во время перелета Гор неплохо выспался, поэтому сразу решил включиться в работу. Он запросил текущую военную и экономическую сводку по России, дипломатическую переписку. А также документы и материалы, над которыми работал в последнее время его предшественник Джулиан Карриган, включая данные по «золотому» эшелону и, разумеется, заключение о смерти и официальную ноту по данному факту СССР…
Ермолай проснулся от какого-то толчка. Открыв глаза, сразу понял, что их каюта немного наклонилась на один борт. В коридоре послышался топот ног и некий непонятный шум.
– Черт! – громко выругался также только что проснувшийся Ягодинок. – Неужели наше судно налетело на что-то? Так… Внимание! Я сейчас схожу на капитанский мостик и все узнаю. А вы, Сергеев и бойцы, просыпайтесь и будьте готовы ко всему, вплоть до эвакуации.
Сергеев принял сидячее положение, спустились вниз и сонные бойцы.
«Если мы на что-то налетели, – нервно раздумывал своей еще полусонной и определенно больной головой Ермолай, – то могла получиться и пробоина. А если судно пойдет ко дну, что будет с золотом? Впрочем, в воде ему ничего не будет, – вяло усмехнулся, – оно уже там было…».
Ягодинок открыл дверь, и тотчас из коридора в каюту устремился мутный поток воды.
– Всем быстро собраться и бегом наверх, – крикнул Ягодинок.
Вода с шумом стала быстро растекаться по полу каюты, уровень ее на глазах стал подниматься.
«А как же я брошу золото?!» – нервно воскликнул Ермолай, громко бросил:
– Товарищ капитан, вы с бойцами идите наверх и все узнайте. А я пока побуду здесь, присмотрю за нашим грузом, – и заскочил на свою, нижнюю полку.
– Давай, Сергеев, пока останься и присматривай тут, – согласился Ягодинок. – Но если вода поднимется метра на полтора, то выбирайся на верхнюю палубу.
– Понял, – ответил Ермолай.
Капитан и бойцы выскочили из каюты. Вода попрежнему прибывала, но уже медленнее. Из коридора доносились крики и возгласы, доносились и какие-то удары с передней части корабля.
«Очевидно, члены команды заделывают носовую пробоину», – решил Ермолай.
Вскоре вода уже достигла уровня нижней полки. Ермолай осторожно перешел на столик, расположенный между полками. Столик находился примерно на двадцать пять сантиметров выше нижней полки. Корабль как-то просел вниз сантиметров на десять, обо что-то ударился и еще более накренился.
«Возможно, мы легли на дно», – предположил Ермолай.
Уровень воды поднялся до края стола и, кажется, остановился, из коридора по-прежнему доносились крики и шумы.
«Точно, корабль лег на дно реки, – осматривая более чем на треть заполненную водой каюту, подумал Ермолай. – Теперь можно и на боковую», – и перебрался на верхнюю полку.
Под самым потолком он увидел небольшую, возможно, медную табличку:
«Очевидно, теплоход был построен в 1911 году и изначально носил это имя, – решил Ермолай и усмехнулся. – С таким названием кораблю ничего плохого не грозит».
Устроился поудобнее и стал наблюдать за уровнем воды в каюте…
Окрестности города Сортавала…
Барон фон Шоммер получил любопытное и одновременно долгожданное донесение из Вологды от своего агента. Оказывается, прошлой ночью русские под усиленной охраной загнали в крытое помещение железнодорожного депо три грузовых коричневых вагона. Рано утром вагоны вывели из депо, при этом один вагон был направлен на формирование к одному товарному составу, два других – к другому составу. Куда потом эти составы направились, агенту не удалось установить.
«Значит… – размышлял барон, – русские перегрузили золото из двух в один вагон, прицепили к товарному составу и отправили состав до нашей массированной бомбардировки Вологды…».
Барон взглянул на карту. Из Вологды железнодорожные пути расходились в четыре стороны: на запад – в сторону Ленинграда, на север – на Архангельск, на юг – на Москву и на восток – на Урал.
Барон задумался:
«Русские порой воюют не по правилам военного искусства, часто принимают непонятные решения. Казалось бы, им нужно было как можно быстрее вести золото от линии фронта дальше на восток. А они делают остановки… Зачем они перегрузили золото? Чтобы запутать его следы? Или по другой причине? Куда пойдет вагон с золотом? Как и было принято решение ранее, на Урал? Или в другое место? Движение на запад исключалось, а дальше были варианты. С наименьшей долей вероятности золото могли отправить в Москву, с наибольшей долей – на Урал… Что докладывать Канарису? Он требует только проверенные и перепроверенные факты…».
