Операция «Джокер». Личный шпион Президента - [32]

С тем и шел на свидание с лаборанткой и, по совместительству, дочкой АХД. Вчера обнадежила — сама подошла и спросила: «Ребята называют тебя гением. Это — правда? Приезжай ко мне вечером». Сегодня исключительный день. Во временном потоке образовалась сингулярность: нужно некоторое усилие и переформатированные обстоятельства позволят изменить его жизнь. Само бытие станет иным, а ведь оно определяет сознание. Математик уже чувствовал себя почти другим человеком. Не гением, а совсем нормальным, как миллионы вокруг, что спят друг с другом, что любят друг друга, а не изображения. А пока шел чуть клюя носом — большая болотная птица, не умеющая летать.

Механик даже в детстве не играл в шпионов, больше тянуло к железкам прочим штуковинам. Однако никогда не поздно: слежка за «Цаплей» увлекла. То есть, топтаться возле общаги тягостно. Когда «объект» (термины-то какие у москвича) вышел, ситуация изменилась — надо оставаться невидимым, подмечать каждое действие, а главное — не потерять из вида. Последнее просто — тип нес букет и двигался медленно, будто про себя бубнил или повторял слова, что скажет девушке. Ясно, идет на свидание, хотя далеко не ловелас: неуклюжий и застенчивый или, как описал его Федор, «чудаковатый». Во, похоже, добрался до цели. Новый дом в старой части города, нажимает кнопки в домофоне: ага, ему отвечают, значит, знает только номер квартиры, код для двери подъезда не получил. «Войти за ним?» — Приказано не вступать в контакт. Отбежал подальше, тщетно пытаясь через окна подъезда увидеть, куда и к кому прибыл «объект». По инструкции предстояло торчать на холоде и ждать час, потом сваливать. Убедившись, что «ботаник», не собирается выходить, поспешил домой: «Отлично! Задание выполнено и успею к футболу по ТВ».

Обо всем, кроме объекта, забывает «хвост», если он — любитель. Обученный филер действует осторожнее. Опытный профессионал, а Опера учили серьезно — наставники и шпионская жизнь — способен следить за тем, кто сам следит за другим, и даже за тем, кто, возможно, следит за тобой. Немного проконтролировав Механика, идущего за Щегловым, Федор остался доволен сноровкой новобранца, а позже и тем, что тот сразу по телефону доложил о результатах. «Одной заботой меньше — „наружка“ теперь имеется, пусть и простенькая». Еще порадовало, что за собой наблюдения не обнаружил и — особенно важно! — не чувствовал. Чувства, конечно, субъективны по сути своей: любил жену, думал, и она любит. Ан, нет — взяла и бросила. Понятно, с оперработой профукать брак легче легкого, а все-таки обидно. Вон, Алехин долго-долго жил с супругой, пока не застрелился, как широко известно. И лишь человек десять знают, что ветеран имитировал самоубийство, сделал пластику, сменил ФИО и — блин! — опять на Анне женился. Хитрец: спрятался на самом видном месте — у жены под юбкой. Любовь!

Секс — нужная вещь — присутствовал в нынешней жизни Опера. Навыки и умения имелись в избытке. Внешностью родители не обидели — не броской: рост средний, фигура пропорциональная, прическа в модном голливудском тренде. Вроде, заурядный типаж, пока для конспирации глаза делает пуговицами от сдержанного костюма европейского покроя. А включит «прожекторы» и у женщин мурашки по телу. Только на фига тратить силы на игры, пока свою «анну» не встретишь? С тем и побрел на базу: съемный коттедж — кошмар в стиле вертикальной «хрущевки».

Стекло покрыто конденсатом, душ и ванна уже давно парили без толка. Смыть грязь унижения не получалось: тело чистое, даже размокшее, а душа… Провела рукой, отражение прояснилось, отвращение к самой себе усилилось. Мимолетно глянула вновь: лицо сердечком, скулы высокие, изящный носик и ушки, губы бантиком. Со стороны — миловидная, если не красивая девушка чуть за двадцать. Вот только глаза-стекляшки цвета янтаря, воспаленные, без намека на иронию, без смешинок, даже крохотных. Будто всё-то они видели, всё-то понимают. И главным образом осознают собственную никчемность, негодность в чужом ей мире. В глубине глазниц затаилась боль, жалобный скулеж слышен оттуда. «Ненавижу!» — ударила рукой, потом бросила флакон с духами. Звон, картинка распалась и осыпалась. Потом ревела, плакала, стонала на диване, пока не сообразила — разум сумел собрать свои осколки, хотя бы некоторые — набрать номер матери. «Умираю! Привези таблетки!»

А начинался вечер с больших ожиданий. Математик явился вовремя, с цветами и запахом шампуня в волосах. Увидел столик, сервированный для тет-а-тет, даже со свечами. Что-то бухтел, а она ожидала, когда же оценит её достоинства и перейдет к сути. Вообще с парнями ей не везло со школы. Предки, тогда еще жили вместе, отправили в Коннектикут: «В Новой Англии образование лучшее в мире, станешь настоящей леди, будешь жить и работать в Нью-Йорке». Туфта! В классе полно иностранцев, американские соученики третировали пришельцев. В изоляции и жила с киргизкой-соседкой по комнате. Та вечерами от тоски заунывно пела на родном языке. Спросила её: «О чем?» — «О степи и конях. Что видела дома, о том и пою». Виолетта петь не умела, пыталась найти отдушину в спортивных танцах. Потом появился дружок — подросток на год старше. Милый, ухаживал, пока она ему не дала. На следующий день рассказал всему интернату, в подробностях, как наклонил русскую шлюху над партой, задрал клетчатую юбочку, стянул трусики и вдул. В соцсети «бойфренд» собрал сотню лайков. С тех пор девушка невзлюбила школьную форму и вообще шотландку, не говоря уже об англосаксах. Русская «девчонка с моторчиком» превратилась в ученицу с «синдромом дефицита внимания», которую пичкали