Операция «Джокер». Личный шпион Президента - [134]

Раненый держался с достоинством, точнее, ему так казалось. Опытному глазу со стороны заметно, что мужчина устал быть сильным, не может лелеять надежду на благополучный исход, не способен проявлять решимость и готовится к худшему. «Турист» более не хотел оставаться крутым оперативником, вообще никем не хотел быть. Боец секретной группы ЦРУ лишь желал, чтобы его оставили в покое, положили в больничную палату, а потом отпустили. Только в последнее, как отчетливо видел Чудов, задержанный не верил — знал: ожидает иная судьба. Похлопал Опера по плечу, тот вошел в подвальную комнату без окон, с видеокамерами и единственным стулом, уже занятым. Сам садиться и не думал, рассчитывал, возвышаясь над пленным, сломать остатки чужой воли. Нужно быстро. Вражеский агент приоткрыл рот, однако сдержался и промолчал.

— Молодец — не надо бла-бла-бла. Кто ты — меня сейчас не интересует, что вы тут делали — нам известно в деталях. Молчи и слушай. Есть два взаимоисключающих варианта. Первый: участие в убийствах, похищении и взрыве на оборонном предприятии. В итоге вышка, что в нынешние гуманные времена означает пожизненное заключение в колонии «Белый лебедь». Оттуда никто никуда никогда никак не выходил до естественной смерти — сверхжесткий режим не позволяет даже совершить самоубийство. Второй: сотрудничество с нами на сто процентов, уменьшение срока лет до 8-10, опять же подлежишь обмену, коли твои работодатели из Лэнгли соблаговолят. Не забывай: ранение у тебя тяжелое, если квалифицированные врачи не займутся в течение «золотого часа», то начнется гангрена, как минимум, ногу придется ампутировать. В «Белом лебеде» будешь скакать на одной, если, конечно, интоксикация не затронет жизненно важные органы.

Федор умолк, ожидая реакции на незаданный вопрос, что повис в комнатушке, целиком заполнив объем и не оставив места для сопротивления пленника.

— Мои люди? — оперативник неубедительно попытался соблюсти приличия.

— Мы их убили, — повествовательным тоном ответил чекист. — В тебя стрелял я лично, счел целесообразным взять в плен. Ах, еще литовец сейчас на допросе, еще не понимаем, нужен нам или нет.

— Какие гарантии? — прозвучало невысказанное, хотя уже явное согласие человека, который знал, что никто ему не поможет, что ЦРУ забудет о нем, сэкономив на оплате рейда в Ульяновск. — Ты уполномочен?

— Разумеется, ведь я дал команду о ликвидации цэрэушной группы, — Опер умолк, потрогал нижними резцами верхнюю губу и с сожалением закончил. — Но ты прав: занимаюсь в основном негативом, типа твоих прежних «подвигов». Сейчас войдет мой позитивный начальник, и ты сделаешь всё, что он прикажет. Если нет, то вернусь я. Ты же этого не хочешь, коллега?

Раненый хотел, чтобы его оставили в покое, но понимал, что в данной ситуации наименьшее зло, чтобы его оставил в покое хотя бы расслаблено стоящий перед и над ним, русский парень. Который убивал и готов сейчас убить прямо здесь, голыми руками. А умирать рано, надо выкарабкаться из передряги живым и здоровым. Чужие секреты не стоят и минуты жизни, особенно когда есть шанс вернуться домой, пусть и не скоро.

— Согласен, только литовца — его кличка «Летчик» — надо бы помножить на ноль. Мне свидетели ни к чему.

— Сам сделаешь или на аутсорсинг отдашь? — рассмеялся Опер. — Шучу! Дай-ка мешочек на башку накину. Не волнуйся — тряпичный — не задохнешься. Мой босс стеснительный, не надо посторонним его лицо видеть. Иначе придется и тебя «помножить».

Пленный уже догадался, каков будет первый приказ русских: потребуют, чтобы передал сигнал об успехе операции, ее второго и третьего этапа. «Стоп! Чекист упомянул взрыв в институте! Мы же туда не добрались!?»

Чудов пожал руку Оперу.

— Отлично сработал, Федор. Поезжай в НИИ, разберись там со взрывом: техногенный или диверсия.

— Для операции «Джокер» лучше бы первое. Хуже, если мы проморгали альтернативную группу. Хотя вряд ли.

— Лучше, хуже! Мне с минуты на минуту позвонит, сам знаешь, кто. Что скажу?

— Логично, чтобы № 1 звонил товарищу Григу. НИИ — его епархия.

— Не умничай! Пулей давай.

— Есть.

— И совет прими: не убивай больше никого, закрой личный счет.

— Так я…

— Вижу, втянулся чересчур, нравится тебе это дело. Хватит уже, иначе после Ульяновска будешь заниматься исключительно канцелярщиной в ОФ.

— Не против, — соврал Опер и для убедительности добавил. — Виола будет довольна.

«Боже, в кого мы превратили нормального парня! — мысленно перекрестился Игорь. — Сумеет ли вернуться к обычной жизни?»

Глава 46 Собака

Алехин ужасно хотел спать, а не ложился — страшно. Только кофе уже не могло обмануть рецепторы, мелатонин хлынул в кровь, веки опустились сами собой. Так в кресле и задремал. Через два часа проснулся от стука в дверь, бодрый и выспавшийся. Радостно — Серая река не явилась, снов вообще не видел. Неловко подогнутая рука затекла, едва замок открыл. На пороге охранник.

— Матвей Александрович, что ж вы трубку не берете? Москва названивает.

— Мобильник забыл в НИИ. Память ни к черту!

— Вот, воспользуйтесь нашим терминалом с шифрацией.

В ухо раздался громогласный поток слов, ключевыми из которых прозвучали «немедленно», «вылет», «Москва».