Операция "Башня" (Но Пасаран) - [5]

— Н-да. Очень жаль, — протянул Каримыч.

— Жаль, что у нас не было Калаша, — вставил Сергей. — А у них был.

— Ты номер Бумера запомнил? — осведомился Каримыч.

— Цифры — да. Кажись, двести сорок семь.

— Ага. Двести сорок семь АМО.

Сергей удивленно поглядел на шефа. Если тот зафиксировал в голове номер, то зачем спрашивал? Вот всегда он так!

Каримыч приложил мобильник к уху.

— Алё. Майор? Ну как там наш Валечка? Сам сел за руль и уехал? Вот маму твою! Понятно. Пробуй-ка слить экипажам черный Бумер с номером А 247 МО. Надо этого водилу позарез разыскать, пока он снова не вернулся к Валечке. Ну все, давай, жду.

Каримыч убрал телефон и многозначительно посмотрел на партнера. Сергей вздохнул, отвернулся и полез за домкратом.

— Надо колесо поменять, — пробубнил он.

Каримыч молча вытащил из-под кресла "баллонник", и, пока Сергей прилаживал домкрат, шеф принялся ослаблять гайки.

Тем временем ротозеи, наблюдавшие за подбитым Уазиком, стали рассасываться.

Пока Серж возился с машиной, ему почему-то вспомнилась первая жертва. Инодушец в скорлупе миниатюрной блондинки. С каким гнетущим чувством Сергей ввел яд! Ей, сидящей на стуле с закинутыми за спинку связанными руками. Пушок от нежных локонов то и дело сбивался на лоб, а милый ротик презрительно произносил резкие фразы, и темно-карие глазки блестели от злобы. А небольшая изящная грудь, чуть выглядывающая из расстегнутого ворота блузки, вздымалась в такт ее возбужденному дыханию. У Сержа внутри так ныло, словно разъедала теплая кислота, и зудело в паху, секундами он ощущал себя этаким маньяком-насильником. Но опускать руки было нельзя. Она всего лишь тварь в человеческом обличье, сжимая кулаки, твердил про себя Серж.

— Чего ты добиваешься? — тонким, но низким голосом вопрошала блондинка. — Ты даже не подозреваешь, как ты наивен.

— Неужели?! Я просто хочу, чтоб люди остались людьми. А вы сдохли, как передавленные блохи, или убрались восвояси.

— Зачем вам оставаться такими же? Двадцать первый век после мессии, и еще сколько веков до. И что? Вы так и не возлюбили ближнего, в вас не прибавилось мужества и добра. Вы — оплот трусости, лени, эгоизма. Вы рассуждаете о милосердии у телевизора, живописно показывающего насилие, а сами даже не остановитесь, проходя мимо лежащего на дороге бомжа с инфарктом. Вы иногда посещаете для приличия родителей, но предложи вам миллион, вы, не задумываясь, продадите их в дом престарелых. А если кто-то из ваших взорвет бомбу в метро, вы будете снимать панику на эти игрушки, на мобильники, и ни один не удосужится побежать за автомобильной аптечкой. Вы оплели планету виртуальной сетью, чтобы рассылать друг другу сцены порнографии, или чтобы кичиться перед себе подобными на форумах, мол, я выше вас всех. Вы до сих пор так ненавидите друг друга — вспомни-ка, ну вспомни любую мелочь! — разве ты не презираешь людишек, этих мерзких людишек, мешающихся тебе, например, в очереди в кассу в гипермаркете?! И так кругом — вы сами порождаете зло своего мира.

Серж хмуро смотрел на врага. Самое противное, что та говорила правду. И откуда у симпатичной сучки такое знание нашей жизни? Нестертая память последних дней блондинки, бывшей в этом теле? Ну да. Осколки души несчастной матери-одиночки.

— Ты, видать, хорошо разобралась в делах и чаяниях человечества?

— А какие гады, какие изощренные твари существуют среди вас! — распалялась ложная девушка. — Вообрази, некий незаметный для окружающих тип уговаривает дошкольную девочку, мол, покажет ей необычайную куклу или компьютерную игру. Сажает в машину, увозит в частный дом, где в подвале извращенно насилует. А потом убивает, и труп закапывает ночью в огороде. И это обычная картина, заметь, обычная, в каждом городе случающаяся время от времени, в каждой стране, по всей земле.

— Недочеловеки будут всегда. Знаешь поговорку: в семье не без урода? Или вы предложите способ избавиться от них?

— Ну конечно! Мы несем вам спасение! Коренной перелом в тупиковых технологиях. Главный прорыв в генной инженерии. Все человеческое зло заранее убивается регулированием генотипа. А уже действующие маньяки и воры подвергаются перекодировке мозгов.

— Хватит-хватит, слышали эту песню. — Серж достал шприц с ядом. — Спасибо, но нам не нужны благодетели. Пусть река течет в своем русле. Мы достаточно поставили экспериментов над собой. Разрешить еще и другим, внеземным божкам? (Он поднес шприц к глазам и мастерски щелкнул по нему пару раз.) Если человечеству суждено скоро сгинуть, значит, такова его судьба. Но тебе неведомо, как оно живуче! И оно способно переродиться даже после ядерной войны. Так что не надо вмешиваться. В чужой монастырь, как говорится, со своим уставом…

— А мы и не вмешиваемся. Нам всего лишь нужен кусочек крова и не бесплатно. Как говорится, — передразнила инодушка, — услуга за услугу.

Коркин помотал головой.

— Нет, вы погубите нас быстрее. А так — хороших людей больше, чем плохих. — Сержу показалось, что эта последняя фраза прозвучала в его устах по-детски, но он и вправду сам верил в сказанное.

И с этими словами он ввел яд. Но уйти не успел. Девица слишком быстро забилась в конвульсиях, симпатичное личико исказилось в ужасной гримасе, из некогда милого ротика просочилась пена. Сержа стошнило, он побежал в туалет, и ему вывернуло желудок. Только после этого Коркин покинул ее просторную квартиру в Щелковском районе.