Операция «Аврора» - [79]
— Больная Савичева, собирайтесь, вас господин доктор ждет. Больная Птицына, приготовьтесь, — велела Верочка. — Машенька, Дуня, переложите Савичеву на каталку.
Бедная женщина, видимо, плохо соображала, что с ней делают, потому что вдруг принялась отмахиваться, потом заплакала. Давыдов морщился и ежился — запах в палате стоял самый неприятный. Он исподлобья оглядел койки и вдруг увидел знакомый профиль.
Женщина, безумно похожая на Элис, сидела, свесив босые ноги, на высокой кровати и смотрела в окно. На голове у нее была больничная косынка, волосы спрятаны. Савичева вскрикнула, женщина повернулась — и настал миг, кратчайший миг, когда взгляды ее и Дениса встретились.
— Скорее, скорее! — поторопила Верочка. — Господин доктор будет ругаться.
Давыдов быстро вывез каталку в коридор, Верочка вышла следом.
— Ну, узнали? — шепотом спросила она.
— Похоже, да. Но она меня, кажется, не признала…
— Что же делать?..
— Мы ведь вернемся сюда за Птицыной?
— Конечно. Но потом вы должны будете вернуть вещи Бондарчуку.
— Знаю. Вера Петровна, — загорелся Давыдов, — можете вы раздобыть блокнот… ну, хоть пару листков? И карандаш?
— Это несложно, — пожала она плечиком, — у нас есть рецептурные бланки.
— А незаметно положить их на постель Елизаветы Вороновой сможете?
— Смогу, пока будут перекладывать Птицыну.
— Сделайте это, умоляю! Если Воронова в своем уме и узнала меня… Впрочем, надежды мало. Она смотрела на меня, как на мебель.
— Хорошо, Денис Николаевич, я помогу вам.
И Верочка действительно, успев раздобыть бумагу и карандаш, подсунула их той, что была так удивительно похожа на Элис.
Елизавета Воронова сидела на кровати, слегка раскачиваясь, и смотрела в окно. Давыдов, склонившись над каталкой, боковым зрением видел профиль. Тонкий аристократический профиль… Так она или не она?..
Верочка, не оглядываясь, шла вперед, Давыдов гнал следом неуклюжую каталку. Он видел полукругом лежащий на спине белоснежный «апостольник», пряменькие плечи, туго стянутый завязками накрахмаленного фартука стан. Осанка Верочки была безупречна, и Денис подумал: должно быть, в отношениях с мужчинами эта девушка строга и несговорчива, требует добродетелей, несовместимых с мужской психологией, и разогнала всех женихов. Лет-то ей уже немало — двадцать три, пожалуй.
Верочка распахнула двери, и Давыдов толкнул туда каталку. Девушка повернулась и сделала жест, означавший: а теперь, капитан, убирайтесь-ка ко всем чертям!
Давыдов быстрым шагом двинулся к запертой палате, где лежали его вещи, оставил на спинке кровати халат со штанами и шапочку, а сверху положил серебряный рубль — новенький, недавно отчеканенный к трехсотлетию Дома Романовых. Хотя Бондарчуку уже уплачено, но мало ли что может случиться? Лучше купить санитара с потрохами.
Денис вышел в пальто, но шапку держал в руках. Дорогу он помнил. Только не сообразил, что идти надо очень быстро.
Вечером, когда Верочка привела его, в больнице было уже тихо — пациенток покормили и уложили. Сейчас же, после завтрака, настало время процедур. Двери палат то и дело отворялись, в коридор выходили женщины в больничных халатах, а то и просто в рубахах, с голыми ногами.
Видимо, тронувшихся рассудком держали не только в восьмом отделении.
Присутствие пожилых санитаров их не смущало, но вот явление Давыдова произвело фурор.
Отродясь Дениса не приветствовали столь ужасающими воплями:
— Мужчина! Мужчина!..
Под неожиданно грозную и злобную ругань Давыдов кинулся бежать, влетел в какой-то закоулок, выскочил на лестницу, чуть не сбил с ног санитаров с носилками, повернул обратно и временно утратил всякую ориентацию.
Вдруг его схватили за руку. Женщина в облачении сестры милосердия, не давая опомниться, с силой потащила Дениса за собой. Она знала все коридоры, все ходы и выходы, и через несколько минут Давыдов очутился в больничном дворе.
— Вера Петровна, вы ангел! — выдохнул он.
— Я не Вера! — возмутилась та. — Я Аня!
— Аня?!
— Ну да! Я нарочно пришла сюда сразу за Верой, а платье с фартуком взяла в родильном доме у Марьи Тимофеевны. Я ей иногда помогаю, и Вере тоже помогаю. Я ведь сама хотела тут работать, но маменька и Вера против, говорят, мол, хватит, что и от одной на весь дом разит карболкой! А я люблю с маленькими детками возиться… а родильный дом новый, красивый, палаты чистые…
— Но если вы прошли в родильный дом, как сюда-то попали, Анна Петровна?
— Я же знала, что вы тут будете, вот и пришла.
Давыдов только вздохнул.
— Конечно, я вам благодарен… — пробормотал он в растерянности, и тут до него дошло: — Анна Петровна, вы же в одном платье! Замерзнете!
— Кто замерзнет — я?! Это у вас в Питере дамы мерзлячки, а я — москвичка, мне нипочем! — воскликнула Анюта. — Бежим скорее, я вас отсюда выпровожу! Выведу в Орловский переулок, а дальше — как знаете.
И у самых ворот она протянула ему руку отнюдь не для рукопожатия. Давыдов замешкался.
— Ну что же вы, Денис Николаевич? Где ваша благодарность? Целуйте!
Он поцеловал горячую маленькую руку, выпрямился и увидел, что Анюта стоит с закрытыми глазами. Давыдов почувствовал, как запылали его уши.
— Вечером приду! — пообещал он и позорно ретировался, словно школяр с первого свидания.
Франция XVII века — это куртуазность и дуэли, балет и театры, заговоры против короля и кардинала и войны за передел Европы. Аккурат под Рождество 1632 года произошло одновременно два незначительных события: в Париж прибыла английская графиня Карлайл, а французское посольство привезло из далекой Московии в подарок своему королю кота сибирской породы. Король отдал животное кардиналу — большому ценителю кошек, а леди Карлайл легко вошла в круг парижского бомонда. И казалось, ничто не предвещало неприятностей, если бы в одну февральскую полночь лейтенант гвардейской роты Анри де Голль не услышал скабрезные куплеты в адрес его высокопреосвященства, а поутру не пропал новый любимец Ришелье — сибирский кот Портос!..
Репортер криминальной хроники Котов в поисках свежего материала обращается к своему другу, капитану уголовного розыска Ракитину, и неожиданно оказывается втянутым в расследование цепи очень странных убийств. Тела всех жертв, молодых мужчин, за несколько часов превращаются в иссохшие останки стариков. В поисках разгадки Котов обращается за консультацией в центр альтернативной медицины к известному в городе экстрасенсу. Но ответ целителя только добавляет таинственности, а в городе появляются очень агрессивные двойники вполне порядочных людей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
1913 год. Война уже на пороге. Рижские заводы и фабрики выполняют военные заказы, каждая цифра и подробность имеют огромное значение для разведчиков Эвиденцбюро. Но «наблюдательный отряд» российской контрразведки в Риге – на страже. Контрразведчикам становится известно, что врага снабжает сведениями человек, который связан с заводом «Мотор», по банальной причине – его шантажируют. Кто этот человек? Какое страшное преступление он совершил в прошлом? Как о нем стало известно в Эвиденцбюро? Ситуация в точности как в поговорке «поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что».
1912 год. Не за горами Первая мировая война. Молодые авиаторы Владимир Слюсаренко и Лидия Зверева, первая российская женщина-авиатрисса, работают над проектом аэроплана-разведчика. Их деятельность курирует военное ведомство России. Для работы над аэропланом выбрана Рига с ее заводами, где можно размещать заказы на моторы и оборудование, и с ее аэродромом, который располагается на территории ипподрома в Солитюде. В то же время Максимилиан Ронге, один из руководителей разведки Австро-Венгрии, имеющей в России свою шпионскую сеть, командирует в Ригу трех агентов — Тюльпана, Кентавра и Альду.
Трое ученых из Венесуэльского географического общества затеяли спор. Яблоком раздора стала знаменитая южноамериканская река Ориноко. Где у нее исток, а где устье? Куда она движется? Ученые — люди пылкие, неудержимые. От слов быстро перешли к делу — решили проверить все сами. А ведь могло дойти и до поножовщины. Но в пути к ним примкнули люди посторонние, со своими целями и проблемами — и завертелось… Индейцы, каторжники, плотоядные рептилии и романтические страсти превратили географическую миссию в непредсказуемый авантюрный вояж.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Как же тяжело шестнадцатилетней девушке подчиняться строгим правилам закрытой монастырской школы! Особенно если в ней бурлит кровь отца — путешественника, капитана корабля. Особенно когда отец пропал без вести в африканской экспедиции. Коллективно сочиненный гипертекстовый дамский роман.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.
Петр Аркадьевич Столыпин не погиб 1 сентября 1911 года. Пистолет убийцы дал осечку. Но это, тринадцатое по счету, покушение на премьер-министра переполнило чашу терпения императора, и он повелел создать специальную Службу охраны высшей администрации — СОВА, призванную остановить бесконечную череду покушений на первых лиц государства. Однако это явилось только началом! Спустя полгода сотрудники СОВА вышли на «британский» след — разветвленную шпионскую сеть, сплетенную секретной службой МИ-6 Соединенного Королевства, одной из главных задач которой являлось во что бы то ни стало втянуть Российскую империю в войну против германского рейха.