Операция "Альфа" - [73]

Бинь кивнул и продолжил свою прогулку. Полицейские курили и искоса следили за ним, когда он проходил по коридору, в десяти шагах от их поста.

Десять дней подряд Фонг информировал Биня о том, как развиваются военные действия в восточной части Намбо. Обычно он делал это два раза в день — в семь утра и в семь вечера. От него Бинь узнал, что американские 25-я пехотная и 101-я десантные дивизии развернуты в зоне С, 1-я пехотная дивизия готова нанести удар по зоне Д. Однако пока крупных боев не было, происходили лишь мелкие перестрелки.

Бинь заметил, что самоуверенный тон Фонга изменился. Уже два раза, вчера и сегодня утром, Бинь спрашивал его: «Так кто же кого окружил — американцы вьетконговцев или вьетконговцы американцев? Если события будут развиваться так медленно, когда же вы собираетесь уничтожить регулярные силы вьетконговцев? А может, вьетконговцы раньше заведут американцев к месту их гибели, как это случалось в прошлые сухие сезоны?» И оба раза Фонг холодно отвечал: «Трудно сказать заранее, кто кого куда приведет, подполковник. Эта операция продлится до апреля будущего года, в ней должны принять участие еще две американские дивизии и три бригады. Операция проходит в условиях максимально благоприятных для американцев и весьма неблагоприятных для противника. Помните, наша задача сначала «найти», а потом «уничтожить». Противник не сможет долго уклоняться, американцы рано или поздно найдут его. Попробуйте представить себе всю мощь этой огромной машины: пять дивизий, три бригады, артиллерия, танки, самолеты — словом, все, что есть на вооружении у американцев. Потерпите еще несколько дней, подполковник».

Утром двадцатого декабря Бинь подождал звонка от Фонга до восьми утра. Когда Бинь позвонил сам, ему сказали, что подполковника Фонга нет на месте и он будет отсутствовать два или три дня.

«Что-то случилось! — решил Бинь. — Где-то у них неудача. Может быть, в зоне С или Д? Или в их 1-й зоне?» Ответ Бинь попытался найти в газетах, в сводках новостей, передаваемых по радио, но странно: все средства массовой информации хранили непривычное молчание и ничего не сообщали о положении именно на тех участках фронта, откуда Бинь ждал известий.

В четыре часа пополудни двадцать второго декабря, когда Бинь прохаживался по коридору, он внезапно увидел поднимавшихся по лестнице Стивенсона и Фонга. Обменявшись приветствиями, все прошли в столовую.

Стараясь сохранять приветливое выражение лица, Фонг обратился к Биню:

— Господин Стивенсон считает, что Вьетнамская народная армия — это самая революционная, самая героическая и мужественная армия. По случаю дня создания вашей армии господин Стивенсон считает необходимым преподнести вам небольшой подарок и устроить обед по случаю этой даты здесь, у вас.

С этими словами он поставил перед Бинем прямоугольную коробку, перехваченную пестрой лентой. Бинь встал и сказал, обращаясь преимущественно к Стивенсону:

— Господа, я очень тронут вниманием, которое вы проявляете ко мне. Думаю, что, только отдав все силы нашему долговременному сотрудничеству, я смогу ответить на вашу заботу обо мне. И хотя я сейчас не являюсь бойцом Вьетнамской народной армии, самой революционной, самой героической и самой мужественной, как вы только что сказали, позвольте мне все же от ее имени поблагодарить вас и пообещать, что она всегда будет достойна столь высоких похвал.

Он взглянул на насупившегося Стивенсона и рассмеялся про себя: «Наверняка сейчас ругает Фонга за глупость!»

Фонг дважды хлопнул в ладоши. Полицейские начали носить подносы с едой. Стивенсон уже успел взять себя в руки и успокоиться. Он встал, с улыбкой поднял тост за здоровье Биня, пожелал Вьетнамской народной армии выполнить ее историческую миссию, а предстоящим переговорам — успеха. Все трое чокнулись и принялись за еду.

«Зачем они появились здесь? — размышлял Бинь. — Имеет ли это какое-либо отношение к тому, над чем я все время думаю? Ясно одно: обстановка накалилась, поэтому-то они и явились сюда только вдвоем, без Винь Хао. Кажется, они хотят переговорить со мной о чем-то очень важном, поэтому и не прошли в спальню…»

Стивенсон отложил в сторону палочки для еды, вынул сигару, закурил и, откинувшись на спинку стула, с улыбкой спросил Биня:

— Вы уже решили, чем станете заниматься после того как война кончится?

— Прежде нужно дожить до ее конца. Война продлится еще очень долго, господин советник.

— Если вы будете оставаться здесь, а не рисковать головой непосредственно на поле брани, то проживете еще верных лет двадцать.

— А это уже будет зависеть от ваших забот, но, честно говоря, я почему-то верю, что проживу еще довольно долго.

— У вас есть дама сердца — женщина, которую вы любите? Наверняка она каждый день молит бога за вас, иначе не видеть бы вам такой удачи.

— Может быть, и так. Я счастливчик, мне всегда везет. Уж со сколькими сложностями встречался, а всегда находился выход!

— Как, например, сейчас?

— Да, как, например, сейчас.

Стивенсон кивнул, а Бинь повернулся к Фонгу:

— Я слышал, вы несколько дней отсутствовали. Тем более рад сегодняшней встрече. Наверное, побывали на фронте?