Операции механизированных сил - [6]

Нужно ли еще подчеркивать, что по вполне понятным причинам Фуллер совершенно обходит и вопрос о том, какие огромные массы населения, и прежде всего промышленного пролетариата, должны быть привлечены к работе на войну. Ведь не говоря уже о самой армии, которая, как бы Фуллер ни маскировал действительность, будет все-таки массовой армией, - за каждым самолетом, за каждым танком и пулеметом действующей армии необходимо встанут грозные в своей численности и, к великому сожалению буржуазии, необходимые массы рабочих рук на заводах, в ремонтных мастерских и на транспорте... . "Грядущая мировая империалистическая война будет не только механизированной войной, во время которой будут использованы \XIII\ громадные количества материальных ресурсов, но вместе с тем войной, которая охватит многомиллионные массы населения воюющих стран" (VI конгресс Коминтерна).

Неотвратимая перспектива эта не принадлежит к числу приятных, и Фуллер предпочитает о ней не говорить вовсе. В самом деле - зачем гадать о том, позволит или не позволит собственный пролетариат вести империалистическую войну? Зачем раздражать "общественное мнение" буржуазии лишним напоминанием о близящемся неизбежном конце ее господства? И Фуллер отмахивается от назойливых вопросов и противоречий, неразрешимых для буржуазии.

3. Тактические взгляды Фуллера

Фуллер - военный теоретик буржуазии послевоенного периода капитализма. Его теоретические построения не могли не отразить тех противоречий, которые раздирают умирающий буржуазный мир.

Экстремист и новаторствующий искатель новых форм войны будущего и организации современных вооруженных сил, Фуллер смело выдвигает "проблемные вопросы" и зовет генеральные штабы вперед, к новым формам военного искусства. Нужды нет, что его теории недоработаны и не могут быть доработаны. Преодоление противоречий капиталистического общества Фуллеру не по силам. Но ему нельзя отказать в оригинальности суждений.

Совсем иная картина получается, когда мысль Фуллера развивается вокруг вопросов вождения войск. Здесь, в области тактики, он сам в плену у оперативно-тактических идей эпохи мировой войны.

"Окопная беспомощность" наложила неизгладимый отпечаток на его тактическое мышление. Он плохо представляет себе бой как совокупность огня и движения, завершаемого ударом, схваткой с противником, уничтожением его. "Не бейся с врагом, а убей его!" - этот выразительный лозунг японской армии чужд Фуллеру.

Он утверждает, что "... физическое уничтожение, достигшее своего зенита в мировой войне, будет постепенно и все больше заменяться стремлением деморализовать волю противника в ее различных формах и тем не только дезорганизовать его армию, но и повлиять на его народ"{16}. И еще: "Самый бой может быть превращен в произведение искусства, а не в кровавую мазню"{17}.

Фуллер не без задней мысли идеализирует будущую войну с ее "гуманными" средствами борьбы. Черчиль значительно откровеннее.

Разумеется, будущая война с ее неслыханными орудиями истребления будет далека от "гуманности" и вряд ли будет кому-либо напоминать "произведение искусства". \XIV\

Но Фуллеру памятна пехота мировой войны. Он отлично помнит, как она отказывалась идти в атаку, если артиллерия и танки предварительно не превращали в пустыню впередилежащие позиции противника. В своих трудах он много раз возвращается к проблеме "последних 800 ярдов".

Он не верит в возможность пехотной атаки, он не верит в возможность рукопашного (близкого) боя, он не верит в солдата вообще.

Отсюда и стремление решить не только войну, но и бой - помимо воли солдата, без солдата.

Отсюда и ставка на моральное подавление противника, "воли нации".

В самом деле, какое моральное впечатление будет производить танк, если его появление на поле боя не связано с совершенно реальной угрозой учинить "кровавою мазню"? Моральный эффект, произведенный танками под Камбрэ, был весьма обоснован эффективностью их применения в предыдущих боях. И уже конечно не моральный эффект от появления танков привел к поражению Германии. Поражение было ей нанесено не на фронте .

Вуалируя истинное содержание вопроса, Фуллер предсказывает высокую моральную эффективность и своим излюбленным мотопартизанам. Они будут, по его словам{18}, сеять смятение и ужас Нетрудно представить себе, какими способами эти фашистские мотоволонтеры будут сеять ужас. Гитлеровские банды дали показательные уроки для всего мира.

Но их моральное значение вытекает из причин, о которых "гуманный" генерал предпочитает не упоминать. Зовя на войну, лучше не упоминать о крови...

Идейное наследие войны 1914-1918 гг. - тактическая беспомощность владеет Фуллером.

Он пытается заменить войсковой бой моральным подавлением воли. Не веря уже в возможность безнаказанного для офицеров сведения дерущихся частей ближе, чем на 800 ярдов, он мечется в поисках универсального средства замены и находит его в самодовлеющей подвижности. Это - реакция на тяжелые уроки позиционного сидения в окопах на полях Франции.

Участник англо-бурской войны Фуллер не забыл и ее уроков. Ему памятны буры - отличные стрелки и лихие подвижные партизаны. Он не может забыть, как 23 тысячи партизан Девета, Деларея и Луи Бота успешно сражались с двухсоттысячной английской армией. Впечатления, запавшие в сознание Фуллера в его молодости, властно приковывают его ум к идее создания партизанских формирований и преодоления при их помощи всех внутренних противоречий в войне будущего. Заменив буров, боровшихся за свою независимость, фашистскими молодцами, Фуллер намерен преодолеть кризис буржуазных армий.